— Потерпи с чаем. Некогда. В ледовом на ночёвку встанем, там и попьёшь.

Дав группе передохнуть полчаса, Василий скомандовал на выход. Сразу повернули налево, прошли через заросли кустов, спугнув выслеживающего кого-то шипохвостого кота, и вышли к развалинам. Пробираться через завалы было нудно и тяжело, однако всё когда-нибудь заканчивается, и группа вышла к ледовому дворцу. На ночлег устроились, привычно обустроив бивак в одной из раздевалок. В санузле развели костёр и вскипятили воду. Дождавшись, когда ребята поужинают, Василий разогнал ребят спать, напомнив, что завтра с утра будет решающий рывок. Бойцы, недовольно ворча, разбрелись по своим пенопропиленовым коврикам, постеленным для сна.

Снова идти куда-то не хотелось. Необходимо было отдохнуть, привести в порядок нервы и подумать, что делать дальше. Грэг скомандовал приём пищи, и солдаты занялись своими рационами. Салливан спустился на техэтаж и приволок несколько деревянных ящиков. Наскоро очистили от рубероида до голого бетона часть крыши и развели костёр, поставив греться для растворимого кофе котелок с водой. Ели молча, подавленно оглядывая панораму этого страшного русского города.

— Похоже, наши задницы в полном дерьме, — пережёвывая бутерброд с паштетом, сказал Вильсон.

— Это точно, — подтвердил О,Нейл, — о, птицы!

Над дальними крышами действительно показалась большая стая пернатых.

— Ага, птицы, — согласился Брикман, — да так много! Странно, за весь день в городе я ни разу не видел птиц. Это первые.

Стая приближалась. Птиц действительно было много. Вскоре расстояние позволило разглядеть в плотной туче отдельные особи.

— Кажется, это вороны, — попытался определить породу Брикман.

— Скорее всего, — подтвердил Грэг, — считается, что вороны за счёт свое сообразительности могут выжить в любых условиях.

— И что, они действительно такие умные? — усомнился О,Нейл.

— Да. Зафиксированы случаи, когда они использовали палочки для того, чтобы достать еду из узких щелей. Да и орехи раскалывают, бросая их с высоты на асфальт. До этого больше никто не додумался из птиц. Да и среди животных тоже мало кто бы догадался.

Пока разговаривали, стая приблизилась, и коммандос с интересом разглядывали натуральный водоворот, который устроили птицы над крышей. Зрелище завораживало своей величественностью, поэтому момент, когда птицы перешли из горизонтального полёта в резкое пике, пропустили все. И тут начался кошмар. Эти пернатые твари вцеплялись своими мощными клювами в незащищённые места, били крепкими крыльями по головам и рвали плоть острыми когтями. Положение усугублялось тем, что, отдыхая, солдаты поснимали шлемы, расстегнули до пояса бронекостюмы и сняли тактические перчатки. Бросая всё, коммандос кинулись к спуску с крыши, ввалились на девятый этаж. Вороны влетали в разбитые окна квартир и продолжали преследовать обезумевший от страха взвод. Наконец, общими усилиями, удалось забаррикадировать все окна и двери и отстрелить влетевших в помещение птиц. В тишине, нарушаемой хриплым дыханием, было слышно, как бьётся за окнами это порождение ада. Лейтенант оглядел подразделение. На солдат без содрогания смотреть было нельзя. Глубокие рваные раны и порезы покрывали все открытые участки кожи. Виннер понимал, что и сам выглядит не лучше. Проклятый город! Сколько ещё дерьма он приготовил для них?

— Всем умыться и обработать раны, — скомандовал он, потом ещё раз оглядел взвод, — постой, а где Абдул?

Абдула не было. Его нашли позже, когда чёртова стая улетела и они смогли выбраться на крышу. По всей видимости, ему сразу выклевали глаза. Другого объяснения, почему он со всеми не ушёл с крыши, не было. Тело выглядело ужасающе. Всюду, где вороны смогли дотянуться до плоти, мясо было выклевано до костей. Голый череп укоризненно глядел своими глазницами на сослуживцев.

— Всем вниз, в ту квартиру. Остаемся на ночёвку в этом доме. До утра больше никуда не идём, — принял решение Грэг. Как командир, он понимал, что психологическое состояние взвода на нуле, поэтому ни о каком продолжении операции и речи быть не может. Привести бы их в чувство до утра. Да и самому не мешало бы успокоиться.

3

Вслед за Зубом Шуруп поднялся по железной пожарной лестнице на крышу. Они пролезли через слуховое окно в грязный пыльный чердак, весь прошитый лучами света, проникающими через, пробитый во многих местах, шифер кровли и спустились на верхний, третий этаж аптекоуправления. Парень огляделся. Обычный полутёмный коридор с окнами с одной стороны и сплошным рядом дверей с другой. Захотелось пошарить по кабинетам. И не столько из стремления что-нибудь найти, а сколько из желания посмотреть на те крохи, что остались от прежней жизни. Той, что была до войны. От чего-то казалось, что стоит только посидеть за столами, полистать разбросанные мародёрами тут и там бумаги, потрогать те штуки, которые старые люди называли смешным словом «Телефон», и он сможет, наконец, представить тот счастливый мир, в котором жили люди до войны и о котором часами мог рассказывать Профессор. Но Зуб потащил Шурупа на первый этаж, где уселся возле окна на один из валявшихся тут-же колченогих стульев.

— Вон, смотри туда, — показал за окно охотник, — если смотреть под углом вдоль улицы, можно увидеть как бы прозрачную стену, чуть желтее обычного. Видишь?

Парень присмотрелся и действительно увидел дальше по улице едва заметный желтоватый оттенок. Как будто кто-то перегородил улицу желтоватым стеклом невероятной прозрачности. Так вот как выглядит этот вывертыш!

— А почему мы по пожарной лестнице сюда забрались? Через дверь нельзя было, что ли?

— Там наискосок община колхозников. Заметили бы, точно бы сюда припёрлись. И бежать некуда. Мы, считай, в тупике, пока вывертыш не откроется.

— Но ведь, когда он откроется, нам нужно будет выйти на улицу, и нас увидят.

— Включи мозги, щенок! За пятнадцать минут, пока аномалия перезаряжается, они подскочить не успеют. А потом, за час или два мы успеем далеко уйти. А колхозники далеко от общины не ходят. Зачем, если всё что нужно им прямо в общину приносят?

Зуб достал механические наручные часы — большая редкость и предмет гордости — и засёк время.

— Умный ты, — польстил Шуруп охотнику, — Знаешь много, и умеешь. Поэтому и в авторитете.

— Дело не в этом. Всё с мелочей начинается. Вот ты посмотри на свой самострел.

— Ну, самострел, как самострел.

— Да ты