— Так, Ира, — произнёс он, — портал здесь в пяти милях.

— Я знаю.

— Вы с напарником отправляетесь домой.

— Но мы должны продолжить наблюдение, — возразила она.

А он не мог ей всего объяснить. В её времени Сайман ещё жив, никаких лотерей с путешествием в Силур ещё даже не придумано. А тот, кто меняет время, ещё пока может даже не в курсе быть своих будущих намерений.

— Теперь этим займёмся мы, — не терпящим возражения тоном, произнёс он. — А вы запомните, — и Артур медленно, дважды повторив, назвал ей время и место, где и когда она должна будет его встретить и представиться.

— Повторить? — Спросил он, закончив инструктаж.

— Не надо, — покачала головой Ирина. — Я так понимаю, что вам теперь придётся не столько следить за посланником, сколько охранять его… или их, — тут она бросила задумчивый взгляд на лестницу.

— К сожалению, — проследив направление её взгляда, ответил Артур, — совершенно не остаётся времени разобраться с этим «убийством». И да — вы правы, письмо должно попасть к Наполеону вовремя, как не трагично это для десятков тысяч людей, которым предстоит вскорости погибнуть в войне.

Тем временем, в запертые на все засовы тяжёлые двери постоялого двора раздались первые тяжёлые удары. Это возвратились с ночного промысла «нижние», как называл их поварёнок. Пока это не походило на штурм. Ещё не осведомлённые о ночном происшествии постояльцы просто требовали впустить их внутрь, дабы могли они всласть отдохнуть от неправедных дел.

Мальчик вопросительно смотрел на хозяина. Но мэтр Гастон так и сидел на полу, обхватив руками голову, и мерно раскачивался из стороны в сторону всем своим неимоверно огромным телом.

— Может быть нам с напарником задержаться ненадолго и выяснить здесь всё? — Предложила девушка.

— Нет! — Артур постарался, чтобы его ответ прозвучал наиболее категорично. — Тогда вам придётся отразить результаты в отчёте, и до меня они дойдут ещё до нашей отправки сюда, что абсолютно недопустимо.

— Простите, — горько усмехнулась Ирина, — разумеется, вы правы. Просто я немного растерялась и плохо соображаю. Ведь для меня это впервые — встретиться в прошлом с кем-то из моего будущего!

— Аналогично, — без всякой улыбки пробормотал Артур.

В дверь забарабанили чаще и громче, из-за неё послышались грозные хриплые крики. Кто-то звал хозяина, кто-то грозился вломиться силой. Поварёнок, вспомнив, наконец, приказ мэтра Гастона, отданный им прежде, чем впасть в прострацию, подбежал к двери и звонко закричал:

— Убирайтесь со двора, олухи! Тут скоро будет полиция!

За дверьми на мгновение притихли, но тут же загрохотали с новой силой. Чей-то громоподобный бас прорычал грозно:

— Это ты там пищишь, Крысёнышь? Какая ещё полиция? Открывай двери, а не то я тебе башку оторву!

Мальчик обернулся, ища поддержки, но снова увидев безразличного ко всему хозяина, смешно топнул ножкой и, набравшись храбрости, прокричал:

— Уходите по-добру! У нас тут убийство! Говорю же — за полицией послали!

Он как-то не подумал, что, если б хозяин и послал кого за полицией, то именно его. Однако, снаружи всё равно уже никто его не слушал. В дверь раздались мерные мощные удары. Крепкие доски таранили чем-то тяжёлым.

Благородные постояльцы, ожидавшие дилижанса, в страхе переглядывались, «шпион» так и не поднял головы, продолжая скрывать лицо за широкими полями своей шляпы. Ирина Кауфман вся напряглась и вцепилась в руку своего спутника. Артур подумал было про заднюю дверь, но и там уже грохотало.

— Спрячься-ка за плиту, Мальчик, — послышался вдруг уверенный голос Селены. — И не высовывайся, пока не позову.

Артур почувствовал в этом голосе неожиданную гамму оттенков. Тут были и забота о поварёнке, и непреклонная решимость, и едва сдерживаемая ярость, и даже какая-то насмешка, и нетерпение.

— Поль, — позвал он, слишком хорошо представляя, что должно сейчас произойти, — хватит здесь смертей!

— Не волнуйся, брат, — сделав особое ударение на последнем слове, с каким-то зловещим веселием произнесла оперативница, занимая позицию немного в стороне от оси дверного проёма, видимо, чтобы не попасть под возможные выстрелы, — как проход освободится, сразу выходите. Я вас догоню.

— Что будем делать? — Едва слышно из-за грохота и треска поддающейся постепенно двери, спросила Ирина, обращаясь, толи к своему спутнику, толи к Артуру, толи к обоим сразу.

— Делать, как она сказала, — подтвердил Артур. — В конце концов, — пожал он плечами, — это её работа.

— Она? Её? — Брови спутника Ирины удивлённо поползли вверх. Он только сейчас услышал, что роль безусого юноши Поля играет женщина.

Артур перевёл взгляд на незнакомца в широкополой шляпе. Тот продолжал всё так же невозмутимо восседать за соседним столом, так и не поднимая головы. В том хаосе, который вот-вот должен был начаться, ему никак нельзя было упустить из виду посланника. Ему вдруг пришла в голову странная, но не лишённая некоторого смысла мысль, и он поспешил привлечь внимание коллег.

— Вы тоже присматривайтесь, когда отправитесь к порталу — посоветовал он, — не исключаю возможности, что и наш двойник может отправиться туда же.

— Думаете, что он может оказаться кем-то из наших? — Удивился напарник. — Но тогда, в чём смысл? Посланник должен доставить письмо.

— А если это уже не посланник? — Догадалась Ирина. — Ведь я видела мёртвое тело, в этом я не сомневаюсь.

Умница девочка, подумал Артур.

— Другое дело, — произнёс он вслух, — чьё это тело? Двойника, или посланника? Пока мы не понимаем, какая игра тут идёт, и сколько игроков в неё играют, мы можем только строить догадки и рассматривать различные варианты.

И в этот момент дверь с треском разлетелась, и в трактир, спотыкаясь о её обломки, ворвались свирепого вида оборванцы. Не обратив никакого внимания на безусого юнца, они бросились прямо к продолжавшему беспомощно сидеть на полу хозяину.

А зря.

Выхватив из толпы ближайшего к себе, вооружённого пистолетом разбойника, Селена каким-то неуловимым движением отправила его в обратном направлении. Он с глухим звуком рухнул у двери и больше не двигался.

Теперь, наконец, на юношу обратили внимание и остальные. Бросив терзать не оказывавшего никакого сопротивления Гастона, они выбрали себе новую на вид беспомощную жертву из благородных. И