Только когда минут через семь-восемь вернулся Клык, Грин прервал своё развёрнутое ботаническое повествование.
— Гав-в-в, — объявил пёс-хаски, мол: — «Хороша водица, ничего не скажешь. Только оводов и слепней над ручьём вьётся, на мой собачий взгляд, многовато…».
— Вот же он, тот козёл, что нас утречком подрезал! — раздалось в отдалении. — Стоит рядом с красной «Тойотой».
— Точно, он! Гнида сутулая…, — и тут же последовала длинная и доходчивая матерная тирада.
Тим резко обернулся. К ним приближалась живописная и рассерженная троица: молодые широкоплечие люди, облачённые в кожаные жилетки, спортивные мешковатые штаны и разноцветные кроссовки. Один из молодчиков многозначительно сжимал в смуглых ладонях солидную бейсбольную биту.
— Ну, вот. И здесь то же самое, — подбирая с глинистой почвы увесистый булыжник, пробормотал Тим. — Клык, дружище, придётся поработать немного…
— Гав! — понятливо отозвался пёс и, угрожающе «вспучив» чёрно-белую холку, устремился вперёд.
— Рры-ыыы!
— Вован, волк! Обходит, обходит! Зубы, тварь, скалит…
— Рры-ыыы!
— Мать его, сволочь вёрткую! Ой…
— Осторожнее!
— Рры-ыыы!
Тим прицелился и сильно метнул булыжник в ярко-зелёный пластиковый бак для мусора, установленный метрах в пятнадцати.
— Бам-м-м! — разнеслось на всю округу.
— Дрын-дрын-дрын…, — это пластиковый бак весело закувыркался по камням, выступавшим из глины.
— Рры-ыыы!
— Сволочь!
— Рры-ыыы!
— Уходим…
«Тойота», тоненько взвизгнув покрышками, резко тронулась с места.
— И кого же это, братец, ты подрезал с утра?
— Гав? — сдублировал Клык.
— Ничего такого не было и в помине. Я, чтобы вы знали, самый дисциплинированный водитель на свете, — аккуратно вертя баранку, хмуро откликнулся Томас. — Обычные камчатские хулиганы. Не более того. Или, что вернее, мелкие уличные грабители.
— Ну-ну. Как же…
— Что ты имеешь в виду, Брут?
— То и имею. Этих субчиков кто-то подослал к тебе.
— Зачем?
— Наверное, чтобы покалечить, — лениво зевнул Тим. — Или даже чтобы убить. Этот «кто-то», по всей видимости, очень не хочет, чтобы ты вылетел в Париж и трепал там своим длинным языком.
— Гав! — поддержал с заднего сиденья Клык, мол: — «Так оно всё и есть. Мы с приятелем в этих делах разбираемся. Собаку, можно сказать, съели на таких мутных и скользких ситуациях…».
— Ерунду говорите… Вот же, чёрт!
— Что случилось?
— Белый «Жигуль», он и утром, когда я ехал в аэропорт, висел на хвосте. И сейчас вновь нарисовался.
— Вот, и я о том же толкую… Кому же, братец, ты со своим глобальным открытием оттоптал любимый мозоль, а? Может, всё-таки, поделишься секретной информацией?
— Гав?
— Не сейчас, — помолчав с минуту, принял решение Томас. — Вот, когда вернусь из Парижа — тогда.
— Ну, как знаешь. Хозяин — барин…
— Кстати, видишь, вдоль дороги симпатичные и приодетые девчонки неторопливо прогуливаются? Это — местные проститутки. Совсем даже и недорогие, если подходить к вопросу с европейскими мерками… Ты же, Брут, по-прежнему пользуешься услугами жриц любви?
— Нет, уже не пользуюсь, — брезгливо поморщился Тим. — Прошли те развратные времена. Навсегда. Точка.
Машина, преодолев порядка двадцати семи-восьми километров, въехала в город.
«Ага, проезжаем мимо торгового порта», — принялся мысленно комментировать Тим. — «Сплошные складские ангары и бараки, из-за которых торчат корабельные мачты. Через приоткрытое автомобильное окошко остро пахнуло морем. Вернее, йодом. То бишь, гниющими водорослями, выброшенными активным прибоем на низкий камчатский берег… Надсадно гудит старенький портовый кран, местами покрытый толстым слоем тёмно-коричневой ржавчины, солидно пыхтит невидимый трудяга-буксир… А белый „Жигуль“, тем временем, всё так же надоедливо маячит сзади. Не к добру это, ей-ей… Так-с, порт остался позади. А сейчас мы въезжаем… Куда, интересно, въезжаем?».
— Капай, — объявил Томас. — Это такое неформальное название района частной застройки Петропавловска-Камчатского. Не самое лучшее место на нашей прекрасной планете, если по-честному. В-первую очередь, по криминогенной обстановке. Хотя, с точки зрения сегодняшних реалий российской глубинки, место самое обыденное, скучное и ничем непримечательное…
Кривобокие засыпные домишки ненавязчиво чередовались с серыми строениями барачного типа и с почерневшими бревенчатыми хижинами. Впрочем, встречались и огромные уродливые коттеджи, сложенные из красно-коричневого кирпича.
— Цыгане строятся, — не дожидаясь вопросов, пояснил Грин. — Торговля наркотиками, как всем известно, приносит неплохие деньги. Впрочем, вон та трёхэтажная кирпичная вилла принадлежит младшему сыну районного начальника полиции. Бывает. Наверное, обычное совпадение… А теперь мы въезжаем в центр города… Как оно тебе, Брут?
— Обыкновенный провинциальный городишко, — равнодушно пожал плечами Тим. — Причём, без какой либо конкретной архитектуры. Все дома мало-средне-этажные. Встречаются и откровенно-старинные — деревянные. И блочные пятиэтажки советской застройки. И разномастный новодел. Зима-лето-попугай, короче говоря… О, характерная табличка, мол: — «Ленинская улица». Примечательная такая деталь.
— Приехали, граждане…
«Тойота» уверенно припарковалась возле приземистого, явно-общественного здания, построенного, судя по всему, ещё до приснопамятной Перестройки незабвенного товарища Горбачёва. Белые «Жигули» неторопливо проехали мимо.
— Камчатский театр драмы и комедии, — покидая автомобиль, пояснил Грин. — Кстати, Брут, вполне приличное заведение, рекомендую. Здесь иногда очень даже неплохо ставят русскую театральную классику. Чехова там, Островского, Ампилова. Будет свободное время, посети обязательно. Не пожалеешь, обещаю… А нам — вон в тот переулок. Там расположена неплохая частная мини-гостиница. Будем, уважаемые сотрудники ЮНЕСКО, размещать вас на временный постой. Достаём из багажника носильные вещи и шагаем… Так, подождите. Только машину поставлю на сигнализацию.
— Пик-пик-пик, — доброжелательно пропела сигнализация.
— Двинули…
Они, подхватив рюкзак и два баула, двинулись в нужном направлении.
На Ленинской улице было достаточно людно, многочисленные прохожие, мешая друг другу, активно сновали по узким тротуарам в противоположные стороны. Поэтому и скорость передвижения была, отнюдь, невысокой.
Они прошли от силы метров сто двадцать-тридцать, когда со стороны Камчатского театра драмы и комедии тревожно завыло-запиликало:
— Иу-иу-иу!
— Стойте, — ставя кожаный баул на тротуар, скомандовал Томас. — Это моя автомобильная сигнализация сработала. Старенькая, постоянно капризничает. Надо отключить. Я быстро. Ждите…
Вежливо раскланиваясь со встречными прохожими, он двинулся назад.
А ещё через несколько минут визгливый женский голос отчаянно завопил:
— Мужчине плохо! Вызывайте «Скорую»!
— Здесь оставайся, — оперативно избавляясь от поклажи, велел Тим. — Вещи сторожи.
— Гав-в.
— Сторожи и никуда не отходи. Я сказал…
Он, умело продираясь сквозь толпу зевак, машинально отметил удалявшуюся тёмно-бежевую спину. Почему — отметил? Во-первых, спина была узкой, сильной и хищной. А, во-вторых, больно уж активно эта самая спина удалялась от места происшествия.
Грин
