— Если это та же отвратительная музыка, которую нам довелось услышать, я удивлен, что этого не случилось во время первого акта.
— Это точно. Хотя консул сказал, что убийство произошло не из-за музыки. Гаучо был валлийцем по имени Пабло Хопкинс. Он возмутился, что они играют в шаббат.
— Понятно. Конец истории, sic transit и все такое. И это больше вас не беспокоило?
— Иногда. Я не святой, но не люблю лгать. Знаете, как это бывает — это меня не беспокоило, пока не стало слишком поздно, до того дня, когда я лежал на койке у себя в каюте с куском британского снаряда в печени. Меня перенесли туда из лазарета, потому как врач решил, что я не жилец, британцы задали нам порядочную взбучку, и в лазарет поступали всё новые раненые. Ко мне прислали капеллана, чтобы соборовал, он тоже был ранен — голова перевязана. Я исповедался, рассказал о деле Иоганна Сальватора и попросил его отпустить и этот грех. Он ответил: «Нечего отпускать. Церковь всегда считала, что выдумка ради благой цели порой не хуже правды».
Ну вот, такова история моего первого океанского плавания. О том, как мальчишка из маленького городка в сердце Европы оказался на борту военного парусника во время кругосветного путешествия и в итоге застрял на необитаемом острове. Похоже на бюргерскую пародию на приключенческие романы, которые, собственно, и привели его туда. Надеюсь, это покажется вам интересным, не только как воспоминания о последних днях парусных военных кораблей, но и о давно исчезнувшем мире в котором я родился, старой многонациональной монархии Габсбургов, обладающей серьезными недостатками, но и многими мелкими достоинствами, большинство последних я оценил, только когда ее не стало.
Возможно, вам трудно поверить, что когда-то я был юн, что человек, которого вы видите перед собой, уже наполовину пребывающий в состоянии не то животного, не то минерала, когда-то карабкался на мачты во время шторма, старшие офицеры когда-то задавали ему взбучки, и однажды он плавал в бухте Апии вместе с юными самоанками. Да и как вы в это поверите, если я и сам-то с трудом верю? Но всё это случилось, это так же точно, как то, что деревянный барк «Анхарад Притчард» лежит на гальке на дальнем конце бухты.
Все мы знаем, где начинается наше путешествие, но кто скажет, где оно закончится? Мог ли тот неизвестный английский моряк, выйдя как-то ночью в 1890 году пьяным из прибрежного бара в Монтевидео, предвидеть, что отправляется в плавание, которое приведет его кости в могилу рядом с императорами и эрцгерцогами в склепе Капуцинов? Вскоре я тоже умру, и меня похоронят здесь, на кладбище у пляжа, всего в сотне метров от останков судна, на котором я побывал в Тальтале восемьдесят пять лет назад.
Соленая пена зимних штормов промочит наши могилы, и мы оба превратимся в ничто — останки парусника и кости старика, служившего на одном из последних таких кораблей. Самые подходящие для меня похороны — это завернуть в парусину и привязать груз к ногам.
Ну вот, звонок к ужину. Сегодня я пропустил молитву, чем заслужил два дня ареста в карцере на хлебе и воде, если только об этом прознает сестра Фелиция. Хотя мне теперь всё равно. Эти записи непросто мне дались — в последние дни я чувствую слабость, а значит, вероятно, скоро отдам швартовы. Но если это так, то я умру счастливым, осознавая, что запечатлел увиденное в Дунайской монархии и ее великолепный, безупречный флот, в котором я имел честь служить.
В последующие годы я многое пережил, но мне особо нечего добавить. Мне было всего тридцать два, когда рухнула монархия, но сейчас я понимаю, хотя никогда не думал, что придется это сказать: моя единственная родина — это старая Австрия. Немодная, хаотичная и бюрократическая империя, которой я когда-то служил, была особой цивилизацией.
Ничего похожего никогда не было и не будет, пока мир не налетит на небесную ось, то есть — никогда. Вот почему я несколько месяцев рассказывал вам о том, что помню.
Но больше мне сказать нечего, по крайней мере, ничего ценного, и потому я оставлю вам мои воспоминания в надежде, что кто-нибудь их услышит. В конце концов, будет жестокой шуткой, если я, прожив так долго и столько всего повидав, и не оставлю никаких записей. Жизнь, написанная на воде.
Яндекс Деньги
410011291967296
WebMoney
рубли – R142755149665
доллары – Z309821822002
евро – E103339877377
PayPal
istoricheskij.roman@gmail.com
VISA, MASTERCARD и др.:
https://vk.com/translators_historicalnovel?w=app5727453_-76316199
Примечания
1
Cборник из десяти назидательных стихотворений, написанных франкфуртским психиатром Генрихом Гофманом в 1845 году. Сборник стал одной из первых в истории детских книжек с картинками. Назидания в «Штрувельпетере», призванные отучить детей от вредных привычек, облечены в устрашающую, а иногда и просто кровожадную форму, напоминающую садистские стишки и «вредные советы» советского времени.
2
Принятое на юге Германии и в Австрии приветствие. Буквально означает «Благослови вас Господь».
3
Эдлер (Edler, Эдлер фон), от немецкого edel — благородный. До 1919 года — фамильная приставка в австро-венгерских и германских титулах для безземельных дворян, которым патент на дворянство вручался за заслуги. Ниже рыцарского (Ritter), но выше дворянского звания с одним «фон» перед фамилией.
4
Доктор Томас Арнолд (1795-1842) — английский педагог.
