На берегу реки, несколько хаотично, сотни разворачивались в строй, готовясь принять бой. Метрах в двухстах впереди, среди деревьев мелькали орки. Вернее всего, собирались в кучу после преследования локотских.

– Шрам! – увидел я своих. Воины вокруг обернулись.

По всей видимости, магия, когда надо, может усиливать не только мышцы тела, но и голосовые связки, поскольку голос был очень громким.

– Расставь эти десятки, – слегка качнул я головой в сторону ведомых мной воинов; я все-таки не решился оставить седого наедине с бежавшими.

Шрам кивнул:

– Плотнее строй. В две шеренги меж «оглобель» вставайте. У кого нет копий, берите топоры, вон в куче, и вставайте позади «оглобельных».

Я уже развернул свою клячу, чтобы продолжить сбор лошадей, как сбоку раздался молодой голос:

– Кто командует-то?

– А вон Лигранд за сотника, – ответил кто-то ему.

– Сотник Лигранд! – тут же подлетел ко мне спрашивавший про командира паренек, на вид чуть старше Ильнаса. – Я от десятника Порита. Сколько десятков оставлять на охрану брода?

Я глупо смотрел на парня, лихорадочно думая, куда, вернее – к кому бы его отправить. И на ум особо никто не шел. Сотников нет. Вот у дракона есть назначенный преемник, а сотникам не положено. А из знати… А из знати только я. Охрон разве что еще… Насколько знаю, он отпрыск балзона, как и Ротимур. Но это все ниже, чем лиграндзон. Десятников копейщиков даже вспоминать не буду. Понимая, что пауза затягивается и ловя боковым зрением взгляды, направленные на меня, я решил, что пора бы что-то ответить. Но ответить надо так, чтобы не создавать анархию в войсках.

– Сколь… – Я закашлялся и усилием убрал приток магии к горлу. – Сколько сейчас у брода? – уже более спокойным голосом спросил я.

– Десяток арбалетов и два с половиной десятка копий! – незамедлительно отрапортовал парень.

– Оставляйте полтора десятка копий и пять арбалетов, – прикинув ширину брода, ответил я ему.

– Понятно, сотник Лигранд.

Парень уже развернулся и чуть не убежал, когда я засомневался в своем решении:

– Стоять!

– Да, сотник Лигранд, – вновь повернулся ко мне мальчишка.

– Доложишь Пориту и сам встанешь вон у того дерева, – указал я на корявое подобие ивы, торчащее одиноко между бродом и нами, от которого должен был просматриваться противоположный берег. – Если орки пойдут на переправу, доложишь мне. И копий оставляйте не полтора десятка, а десяток.

Если привстать на стременах, то мне и самому брод виден был бы, там всего-то метров сто, только все время оглядываться не хотелось.

– «Оглобли» уперли! Копья меж «оглобель»! Арбалеты на три шага впереди «коротышей»! – орал я, создавая боевое построение.

Приняв на себя перед лицом воинов обязанности сотника, отступать было уже как-то стыдно, и командование само по себе перешло под мою руку.

– Охрон, бери себе кого нужно. Верховых должно быть как можно больше. За спину не оглядываемся! Там заслон!

Собственно, тем оркам, что атаковали на другом берегу, было и не до нас – они собирали разбредшихся тяжеловозов.

Десятка четыре орков, вернувшихся после преследования локотских, пытались с наскока атаковать нас, но, потеряв троих от арбалетных болтов и видя, что их встречают лицом, а не задницей, развернулись обратно и теперь вновь хаотично мелькали сквозь листву деревьев на холме, пуская в нас стрелы.

Орки ждали остатки своих войск, а я не мог решиться – идти в атаку или занять оборону. И там и там были плюсы и минусы. Идти в атаку можно, только орки, вернее всего, уйдут, а мы рискуем получить удар в спину от тех, кто еще не вернулись. К тому же позволим переправиться еще двум десяткам. Обороняться же – значит принять полноценный бой, что, учитывая мой опыт ведения средневековой битвы, тоже нехорошо. Я попытался спросить совета у Шрама, но тот только плечами пожал: «Я ж воин, не дракон…» Его ответ слегка вывел меня из себя.

Чем ближе становился час икс, тем сильнее становилось понимание того, что шапка-то не по мне. Даже глаз стал слегка подергиваться. Тут еще ощущение взгляда… Я огляделся, выискивая, кто такой внимательный. И нашел…

Орденские. Оба прислужника Гнутой горы сидели на своих лошадях в сторонке и нагло рассматривали затихающую суету построения. Мне так по-детски захотелось им чем-нибудь напакостить, чтобы сбить спесь…

– Охрон! – подозвал я своего зама по кавалерии. – А что же у них лошадей не забрал? – указал я на орденских.

– Так… – замялся десятник верховых.

– Забирай! И копья им выдай. Чуть не забыл – Резвого мне верни.

Охрон хмуро посмотрел на меня и потянул повод в сторону орденских.

– Десятник, мне сказали, что ты распорядился… – Ко мне подъехали орденские.

– Теперь уже сотник, – перебил я орденского. – И на «вы» ко мне – мы с тобой вместе настойку не пили.

– Сотником тебя никто не ставил, и наших лошадей мы…

Орденский несколько замялся, когда я начал вынимать клинок.

– …мы не отдадим, – все же закончил он фразу.

– Отдадите. И в строй встанете. Разве орден не должен помогать империи?

– Война с орками не предус…

– Мне плевать! – Я решил: зарываться – так по полной. – Либо вы отдаете лошадей и встаете в строй, либо… раз не хотите биться на нашей стороне, едете к оркам. Здесь есть всего две стороны, и отсидеться в кустах у вас не получится. Сдохнем, так вместе.

– Тогда мы…

Я слегка подал кобылу вперед:

– У меня нет времени играть с тобой. Слазь, – и я упер в грудь орденского меч.

– Это нападение на орден, десятник!.. – сквозь зубы прошипел он.

Второй потянулся было к рукояти своего меча, но тут же на него был направлен арбалет одного из воинов, и орденский отказался от опрометчивого поступка.

– А мне так и так… – тихо прошептал я. – Только если вы умрете, то никто не узнает…

Тот, в чью грудь упиралось острие клинка, побледнел:

– Ты не посмеешь… На глазах у всех…

– А я потом скажу, что это вы навели на нас орков.

– Тебе…

– Слазь, тварь! – Во мне вдруг взыграла дикая злоба.