Не отвечая, откинулась на подушки, сжав руки в кулаки и зажмурившись.

— Даже не знаю, что тебе сказать, — задумчиво вырисовывая на моем обнаженном животе какие-то знаки, произнес Черный дракон. — Но могу сообщить, что, когда ты спишь, гораздо меньше напоминаешь ледяную статую.

Стиснула зубы и не стала ничего отвечать.

— И тело намного отзывчивее, — он провел пальцами от шеи вниз, и я совершенно отчетливо осознала, какому «солнышку» подставляла лицо для теплых прикосновений. И похоже, не только лицо.

На мое счастье, внизу раздался звон колокольчика, а после голос госпожи Осинн:

— Доброе утро! А я вам тут завтрак принесла, мои дорогие! Халоне Миладушка, вставать пора, у вас университет, сегодня общее собрание студентов объявили.

Я распахнула глаза и приподнялась, прислушиваясь к сказанному, и возмущенно посмотрела на Ирэнарна, который, никак не реагируя на появление и слова женщины, продолжал задумчиво выводить на моей коже что-то, понятное лишь ему одному.

— Что? — отреагировал он, наконец, на мой взгляд. Усмехнулся и с намеком произнес: — Поверь, для тебя же будет гораздо лучше лишиться невинности до похода в университет.

— Что?! — повторила его же вопрос, но куда более эмоционально.

Ирэнарн плавно передвинулся, перестав нависать над моим телом и нависнув уже надо всей мной, заглянул в мои широко распахнутые испуганные глаза и практически с нежностью повторил:

— В твоих интересах лишиться невинности до похода в университет.

Я не поняла намека, продолжая смотреть и с тем же испугом, и с тем же возмущением. Дракон издал тяжелый вздох и мягко спросил:

— Чего ты боишься?

Судорожно сглотнув под внимательным драконьим взглядом, оглядела самого дракона, его лицо, склонившееся над моим, широкие обнаженные плечи, татуировку черного дракона, обвившего правое предплечье, и губы, чей поцелуй, тот, случившийся еще в Крепости, я отчетливо помнила… И помнила, чем все закончилось.

— Меня? — как-то по-своему понял все Ирэнарн.

— Последствий, — прошептала, напряженно глядя в его глаза.

Дракон прищурился, наклонился чуть ниже и коснулся губами моих губ. Осторожно, едва ощутимо, так, что я лишь почувствовала тепло его прикосновения. Замер, позволяя привыкнуть к этому ощущению, а затем усилил нажатие, уже откровенно целуя, но все так же нежно, очень осторожно и бережно. И я закрыла глаза, отдаваясь этому прикосновению и… одновременно сильно опасаясь того, что произойдет дальше. Мне было чего бояться — его мгновенного отторжения, ненависти и презрения с его стороны то ли по поводу меня, то ли потому, что он ненавидел самого себя за желание к человеческой девушке, то ли еще по какой-то причине… кто их драконов знает. Мне было страшно. Но поцелуй, еще один поцелуй… И что-то пьяняще легкое откликнулось в душе, заставляя терять связь с реальностью, опасениями и страхами. А поцелуи нарастали, как снежная лавина. Легкие, дразнящие, сильные и страстные, лишающие дыхания и чувства опоры, жадные, алчные и всепоглощающие… лишь на мгновение, чтобы вновь унести меня туда, где сияют звезды. Тысячи, сотни звезд, рваное судорожное дыхание и прикосновения, ощущающиеся так остро, так отчетливо.

Ирэнарн остановился, едва его рука соскользнула с талии ниже, прижимая меня к его твердому телу. Отстранился, заглянув в мои глаза, и прошептал:

— Все еще страшно?

До безумия! До крика… До стона… До прикосновения самыми кончиками пальцев к его плечу… И я задохнулась, ощутив его кожу под ладонью, проведя по краю татуировки, дойдя пальцами до его ладони, прижимающей меня к нему…

— Еще одно движение, и мой самоконтроль полетит к проклятым спящим, — хрипло прошептал Ирэнарн.

Я отдернула руку, и он не сдержал стон.

— Зря сказал, — прозвучало с отчетливо слышным сожалением.

Может… а может, очень вовремя. Я судорожно сглотнула, ощутив, что порванная сорочка сбилась где-то на уровне груди, а рука дракона давно пользуется всеми преимуществами фактического отсутствия на мне одежды. Ирэнарн, словно тоже только что заметил это, с явным наслаждением провел от бедер до груди, исследуя все изгибы моего тела, затем его ладонь мягко обхватила мой подбородок, вынуждая посмотреть в глаза Правящего, и очень тихо, почти неслышно, но так, что ощутила каждое из его слов, дракон прошептал:

— Я люблю тебя.

Медленно провел большим пальцем по влажным покрасневшим губам и хрипло добавил:

— Не могу понять, как в принципе не сумел осознать это раньше… Когда кинулся за тобой в те укрытые снегом развалины и сердце дрогнуло от осознания, насколько ты хрупкая… Когда, спровадив Валентайна, стоял рядом с тобой и понимал, что не хочу уходить… Когда увидел тебя, сжавшуюся на полу, с моим брачным браслетом на руке…

Он посмотрел в мои глаза и без тени улыбки очень серьезно произнес:

— И я не знаю, поймешь ли ты, как много для меня значишь… Но если бы пять лет назад кто-нибудь сказал мне, что в конце всех испытаний я получу столь бесценный дар, как ты… я бы прошел весь этот ад повторно, лишь бы сжать тебя в своих объятиях.

И резко поднявшись, Ирэнарн ушел в ванную, оставив меня, судорожно хватая ртом воздух, осознавать только что услышанное… Осознавать и бояться поверить в каждое из слов, во все сказанное разом, в то, что в принципе сейчас прозвучало.

И, несколько секунд я просто лежала, повторяя про себя то, что услышала, затем неловко, дрожащими руками поправила порванную ночную сорочку, одергивая ее вниз, а после… После села на постели, пытаясь понять, принять… вообще осознать хотя бы! Хотя бы просто осознать… И не могла.

Ирэнарн вернулся из ванной, сел на постель рядом, посмотрел в мои испуганные, полные сомнений глаза и снисходительно произнес:

— Тебе просто сложно перейти от модели «драконы жрут девственниц» к модели «он мужчина всей моей жизни».

Молча взяла подушку и запустила в дракона. Он со смехом перехватил снаряд, отбросил в угол комнаты, посмотрел на меня и уже вполне серьезно сказал:

— Уровень восприятия, Милада. Ты не воспринимаешь саму себя как ценность. Как то, за что следует сражаться и умирать. К сожалению, и я, несмотря на всю хваленую проницательность, понял это не сразу. Мне жаль, правда. С другой стороны — осознай ты сразу свою ценность, возможно,