Я промолчала.

Опустила взгляд, едва ли глянув на остывающий пирог.

— Почему? — Вопрос мрачно повис в воздухе. Дышать стало тяжело, горечь снова обожгла горло, и молчать едва ли следовало, но я промолчала снова.

— Твоя жизнь принадлежит мне, — тихо произнес дракон, и я, почувствовав, как мелко задрожали мои руки, спрятала их под стол, положив на колени.

Ирэнарн, видимо, заметил тоже — как иначе объяснить долгую паузу.

Но все же Правящий дракон вернулся к тому, с чего начали:

— Я в очередной раз наступаю на горло собственной гордости, позволив тебе учиться дальше, а не заперев в спальне, как следовало бы. Я сдерживаю собственное желание, хотя, видят предки, я ни одну женщину не хотел так, как тебя. Я иду на уступки раз за разом! Снова, снова и снова. Но с тем же упорством, с каким я пытаюсь приручить тебя, ты…

— Приручают животных. — Я не знаю, слова вырвались сами.

— И женщин, — с нажимом произнес Ирэнарн.

— Животных, — непримиримым шепотом повторила я. И добавила: — Женщин — любят.

— И много ты знаешь о любви? — насмешливо поинтересовался Черный дракон.

— А вы?

Я все же посмотрела на него. В зелено-серебристых глазах дракона зазмеилась странная туманная дымка, разлилась серым маревом, и Ирэнарн холодно ответил:

— Достаточно, чтобы убедиться раз и навсегда — совместный полет не для меня. Я боевой дракон, мой удел — схватить добычу и унести в свое логово. Без сантиментов и прочих условностей. И чем больше я пытаюсь дать тебе хотя бы видимость свободы, тем сильнее осознаю — напрасно! И твоя наивная попытка сбежать — как последний гвоздь в гроб моего терпения.

Проговаривая все это, Ирэнарн смотрел мне в глаза так же холодно и безразлично, как до того глядел на башню Университета Стихийных Сил. Но за холодом и безразличием я с нарастающим ужасом видела другое — решимость, растущую крепнущую решимость, и я сильно засомневалась, что мне понравится его решение.

И убедилась в своем предположении, когда дракон как-то очень нехорошим тоном поинтересовался:

— На тебе ведь нет золота? Не так ли?

И в его улыбке не осталось ничего человеческого.

Вспышка портала, и одновременно нахлынувшая на меня темнота.

Когда я очнулась, где-то рядом капала вода.

Капля за каплей, снова и снова… Я слышала сначала лишь эти капли, звук обрушивающейся с огромной высоты воды нахлынул позже, и заставил болезненно застонать, свернувшись на… Я подскочила прежде, чем осознание окончательно оформилось, и едва не рухнула на постель снова от накатившей слабости.

Я находилась в каменном гроте. Внушительном, темном, без окон, но с широкой двустворчатой дверью. В этом гроте единственным, что имелось из мебели, была кровать. Только кровать. И все.

Отшатнувшись от нее, как от жертвенного алтаря, я с ужасом прижалась спиной к стене, оглядывая грот повторно, но, как я ни всматривалась в полумрак, ничего более разглядеть не удалось.

Затем осторожно, придерживаясь за стенку, двинулась к выходу, ощущая нарастающий звук падающей воды.

И, когда распахнула двери, увидела ее источник.

Я находилась в пещере под водопадом.

Под огромным водопадом, которым Замея с яростным ревом рушилась в подземную реку Атту. Отсюда открывался размытый струями падающей воды вид на Аркалон с речной, не знакомой мне еще стороны, но… едва ли это могло меня заинтересовать. Потому что Аркалон был уже недоступен для меня и с каждой секундой становился все недоступнее!

Я не знаю, как Ирэнарн работал с горным хрусталем, но тот, подчиняясь его воле, упорно рос прямо из стен, чтобы соединиться в единой точке в центре, отрезая меня от водопада, от города, от всего…

— Три комнаты, — не оборачиваясь, но ощутив мое появление, произнес дракон, продолжая перекрывать для меня все пути к отступлению. — Пока что только кровать, остальное перенесу в течение нескольких дней, у тебя есть возможность высказать пожелания.

Я молчала, с ужасом глядя, как соединяются края хрустального «стекла».

— Здесь нет металла, — невозмутимо продолжил Ирэнарн, — дух-хранитель этой скалы способен сдерживать даже водопад, соответственно легко прервет любые твои попытки призвать магию.

Хрустальные края соединились, спаялись и стали единым целым, разом отрезав от меня и грохот падающей воды, и возможность покинуть пещеру.

— И едва ли я подвергнусь очередному нашествию твоей новообретенной родни, ведь они искренне убеждены, что ты от меня сбежала и скрываешься где-то там, за границами Долины. — Ирэнарн обернулся, смерил потрясенную меня откровенно издевательским взглядом и добавил: — Так что у тебя есть только один выбор, милая: или привыкнуть ко мне быстро, или привыкать медленно. Решать только тебе.

Он усмехнулся и устало произнес:

— В любом случае я как минимум смогу нормально выспаться, не обремененный необходимостью вырывать тебя из очередных объятий смерти, когда крепких, когда не особо. Твой завтрак.

И мне небрежно указали на стол с чашкой, кувшином, заварником и двумя кусочками пирога, которые находились у противоположной от запаянной хрусталем стены. Похоже, стол был перенесен вот прямо так из чайной вместе с нами.

— Отдыхай, — почему-то стараясь больше не смотреть на меня, посоветовал дракон.

Вспышка.

А я поняла, что, не удержавшись, медленно сползаю на пол, продолжая цепляться за свежеустановленные двери.

Не знаю, сколько просидела на полу, растерянно глядя в серый необработанный каменный потолок. Встать не было сил. Плакать… Я все еще надеялась, что это не навсегда. Просто надеялась. Отчаянно надеялась. Надежда была тем единственным, что у меня оставалось. Она сохранялась во мне до наступления сумерек…

А потом умерла.

К моменту, когда появился Ирэнарн, я сидела уже у искривленного гранями впаянных кристаллов стекла, и смотрела на искаженный потоком водопада далекий город. Я безумно замерзла, опять. Но холод скорее успокаивал, чем причинял неудобство.

— Долго там сидишь? — раздался холодный вопрос.

Я не ответила.

— Милада?

Если бы можно было раствориться в этом камне, я бы растворилась, просто чтобы не слышать. Не слышать шагов,