Зэрнура я не видела, но у Ирэнарна было такое непередаваемое выражение лица…
— Так что делать с эльфийкой? — снова спросил Бронзовый дракон.
— Посвяти ее в тонкости научных изысканий любережских ученых, — с нескрываемым сарказмом посоветовал Главнокомандующий.
И захлопнул дверь.
— Мм-м, а насколько подробно посвятить? — поинтересовался Зэрнур.
— Отправь ее к первоисточнику!
— А, понял.
И в коридоре раздались его тяжелые удаляющиеся шаги.
Главнокомандующий же, постояв молча, в итоге произнес:
— Что ж, в принципе мы в равных условиях. К примеру, у меня с юности была в распоряжении информация о том, что человеческие женщины продают свое тело за золото, а иногда даже за серебро и медь.
Я открыла было рот… и закрыла. Сказать было нечего, а утверждать, что у нас нет борделей, глупо.
— Еще из поразившей меня информации в справочнике рас было упоминание о том, что люди также способны продавать собственных детей, убивать родителей или иных родственников ради получения материальных благ вроде наследства и иногда даже есть себе подобных.
Я снова промолчала.
Ирэнарн мрачно добавил:
— Самое паршивое заключается в том, что все это оказалось правдой. И такой же неприглядной правдой является то, что иногда да, драконы едят людей. Обыкновенно фрагментарно, в смысле руку или ногу отхватить могут в пылу боя. Но я не знаю ни одного случая, когда была съедена представительница женского пола.
— Почему? — почему-то спросила я.
— Потому что у нас нет продажных женщин, Милада. Ни один род никогда не согласится отдать свою дочь, пусть даже за самые внушительные деньги, поэтому драконы женятся, и довольно рано. А женитьба предполагает долгие ухаживания, обязательно — взаимность со стороны девушки, непременное согласие рода, абсолютную верность после брака и да, самое неприятное, равные права с женой, что означает полную свободу ее передвижений. И все это ради того, чтобы заполучить женщину в свою постель, потому что с драконицами иначе никак. А теперь представь себе ситуацию — алчущий женского тепла дракон и беззащитная человеческая женщина… Поверь, еда будет последним, что придет на ум даже самому голодному дракону. Теперь ты понимаешь, насколько лишенным оснований является утверждение, что драконы едят девственниц?
Не то чтобы до конца понимала, но появился вопрос:
— Мне не совсем понятно, как при жестких правилах создания пар у драконов существует такое понятие, как наири, и в целом вся история с подарком, перевязанным золотой лентой?
Ирэнарн вздохнул, прошел к стене, словно собирался сесть, осознал, что садиться больше не на что, и потому объяснил стоя:
— Наири — иной разговор. Это не временная пара, не наложница и не любовница. Что касается золотой ленты, здесь все достаточно просто. Как ты понимаешь, в любом обществе есть те, кому позволено немного больше, чем предписывают правила, традиции и даже законы морали. К примеру, боевые драконы, у которых есть возможность пересекать границу Долины, не стремятся к ранним бракам, так как для них получение доступа к женскому телу вовсе не требует заключения семейного союза. Примерно в той же ситуации высшие слои населения, власть и деньги позволяют им претендовать на большее, чем то, что могут позволить себе простые драконы.
— А боевые, значит… — начала было я.
— Обычно содержат любовниц за пределами Долины, чаще эльфиек, реже — человеческих женщин.
Следующего вопроса Черный дракон ждал. Не желал его услышать и, вероятно, был зол на себя за то, что вообще поднял эту тему, но ждал. А я не могла не спросить:
— Вы… тоже?
Несколько долгих секунд Ирэнарн молчал, затем нехотя произнес:
— У меня не было женщины с того момента, как ты заставила к себе прикоснуться.
Дракон, сказав это, даже не шевельнулся, но по всей спальне словно потянулась тяжелая тьма, холодком плохого предчувствия пробежавшись по моей спине.
— Полагаю, этот разговор стоит закончить, — после недолгого молчания решил Ирэнарн. А затем ледяным тоном спросил: — Ты довольна?
— Я напугана… — честно призналась.
— Напрасно. На твоем месте открыто торжествовала бы даже драконица золотых кровей, что уж говорить о… — заканчивать фразу он не стал.
Просто молча ушел, впустив в спальню суетливо засеменивший шкаф, и, уходя, приказал:
— Одевайся. Если ты все еще хочешь в Университет Стихий.
Когда за Черным драконом закрылась дверь, я обессиленно оперлась о стену, к которой, оказывается, благополучно успела приблизиться за время этого тяжелого разговора. И даже не заметила этого.
Из вернувшегося на свое место шкафа вылетел довольный дух и принялся раскладывать на кровати ученическое платье, чулки, белье, мантию, перчатки, шляпку, шпильки, белый кружевной воротничок, бутоньерку из крохотных белых цветов.
Отрешенно проследила за тем, как он суетится, с ужасом осознавая все, что услышала. Безумно потрясло то, что драконы… не едят девственниц, но поистине ввергало в отчаяние другое: «У меня не было женщины с того момента, как ты заставила к себе прикоснуться». Заставила… Я заставила его к себе прикоснуться, следовательно, я и виновата во всем, что с ним происходит… в том, что у него не было других женщин с того момента, как я… заставила.
«Ты довольна? Напрасно. На твоем месте открыто торжествовала бы даже драконица золотых кровей, что уж говорить о…»
О безродной человеческой сироте, каковой я являюсь.
— Одеваться, одеваться, одеваться! — нетерпеливо потребовал дух.
Для Ирэнарна это постыдная связь и постыдное признание в собственной слабости, сделала закономерный вывод я.
Легче от этого не стало. Как, впрочем, и от осознания, что виноватой в своем желании дракон так же считает меня. Не удивлена, мне не привыкать быть без вины виноватой, просто горько очень. Оно, может, и не было бы так, но после воспоминания о том сладком поцелуе, теперь безумно горчило на губах.
— Только платье и мантию, никаких украшений, — тихо сказала я духу.
— А шляпка?! А перчатки?! А пряжка на ботиночки?!
