Вдох — и город становится другим.

Я вижу умерших. Они ходят среди живых, едва ли осознавая свою смерть. Они живут… Они бродят по городу, разговаривают, стоят за прилавками в торговых рядах — они живут. Просто мир — другой. Совсем другой. И я не могу понять, как я в него попала. У меня нет столько сил. Нет таких способностей. Мой резерв на уровне студента-недоучки, я физически не в состоянии попасть сюда. Мой удел — крыши над городом и зов к тому призраку, что требуется.

Но я медленно опускаюсь на каменные плиты центральной площади перед дворцом и не могу понять, что происходит.

И окончательным шоком стало услышанное вдруг:

— Студентка Радович?

Резко обернувшись, я с трудом сдержала крик. Магистр Тессорд четко осознавал, что он мертв. Он осознавал это так ясно, что в отличие от других мертвых, которые по целостности кожного покрова и прочих органов не отличались от живых, представлял собой плохо пригнанные друг к другу куски истерзанной плоти.

— Вы… живы? — голосом, который исходил как изо рта, так и из разорванной глотки, строго вопросил он.

— Да, — ответила, уже не будучи до конца уверенной в этом.

И магистр облегченно выдохнул.

— Надеюсь, вы в Медведково, — произнес он голосом, который было так жутко слышать. — Оставайтесь там, слышите? Если я успел, если вы еще не покинули территорий, защищенных жрецами Древуна, — оставайтесь там. Слышите? Вам не дадут добраться до столицы!

Он быстро выговорил все это, затем напрягся и хмуро посмотрел на меня. Я догадывалась, какой вопрос он сейчас задаст, и магистр подтвердил мои предположения, с нескрываемым подозрением вопросив:

— А что вы здесь делаете, студентка Радович?

— Я не знаю, — ответила совершенно искренне. — Я использовала заклинание призыва высшего призрачного явления и должна была зависнуть над городом. Я не могу понять, почему опустилась в мир мертвых.

Магистр Тессорд нахмурился, поправил щегольским движением свой изорванный алый плащ и поинтересовался:

— А кого вы позвали?

— Вообще-то меня, — раздалось совсем рядом.

Я повернулась на голос и увидела… монстра. В мире мертвых Призрачный ямщик предстал огромным, метра три, совершенно жутким созданием с покрытой черными шипами головой, черным же телом, огромными мускулистыми руками с гнутыми когтями и совершенно пугающим оскалом многоярусных зубов.

— Сам в ужасе, — признался он. — Это вообще со мной надолго?

— Я не знаю… — голос как-то резко сел.

Потом пришла жуткая мысль, что я тоже видоизменилась. С ужасом посмотрела на свои руки и заметила, насколько тоньше они стали. Я и так полненькой не была, но сейчас стремительно теряла вес — мир мертвых безжалостно брал плату.

— Тебе пора валить! — резонно произнес Призрачный ямщик.

— Призрак совершенно прав, студентка Радович, — поддержал его магистр Тессорд. — Мне многое нужно было бы вам сказать, но, боюсь, у вас на это не хватит жизненных сил.

Что ж, это я почувствовала — резко закружилась голова, и я поняла, что не дышу. Не дышу больше в мире живых!

— Карта мертвых деревень! — стремительно передала Призрачному ямщику зажатую в кулаке бумагу. — Грассы больше не нападут, они теперь подконтрольны Владыке Драконьей долины. За убийством магистра Тессорда и остальных стоит Воронир.

И из последних сил:

— Ассэнтаран! — заклинание возврата.

Заклинание, которое должно было перекинуть меня обратно в реку времени, чтобы вернуть в мое тело, в мою жизнь, в мир живых.

Заклинание, которое не сработало…

— Ассэнтаран… — прошептала я, чувствуя, что теряю власть над собственной магией.

И подумала, что все.

Это все.

Я останусь тут навечно. Или растворюсь, как бывает с теми, кто неосторожно ступил в мир мертвых.

— В карте отчет, — прошептала я, говорить уже не могла, — там… о мертвых… мертвяках… купцы…

И в тот миг, когда черная воронка смерти уже была готова поглотить меня, мир мертвых вдруг распахнул глаза и взглянул на меня очень знакомым зелено-серебристым безумно злым взглядом.

И меня отшвырнуло от земли так, словно я была мячиком, который ударили с неимоверной силой! И надвигающееся небо, и удаляющаяся столица Любережи, и река времени, и улепетывающие фиолетовые змеи — все пронеслось так, словно это был калейдоскоп стремительно сменяющих друг друга картинок, но сквозь них я все время видела взгляд, который, казалось, прожигал насквозь!

А в следующий миг я сделала судорожный вздох, потрясенно оглядываясь и отмечая краем сознания пылающую золотым пламенем поляну, два полыхающих изумрудным огнем круга, ранее нарисованных мной, сожженный этим зеленым огнем дотла символ Нэграш, стоящую вне пламени перепутанную Камали, которую удерживал бледный Хатор, находящихся также вне поляны боевых драконов, и только в конце я вдруг поняла, что вишу, не касаясь ногами земли, буквально схваченная за горло взбешенным до такой степени, что на его руке проступила черная чешуя, Ирэнарном.

— С возвращением! — практически прорычал он.

Внезапно поняла, что светает! Действительно светает, над деревьями уже показались лучи пробивающегося из-за горизонта солнца. Сколько часов я провела в мире мертвых?! Но мысли об этом улетучились, едва я поняла еще и то, что на Главнокомандующем нет ничего, кроме свободных штанов, поэтому, собственно, и увидела чешую на его руках.

— Я лег спать первый раз за трое суток! — все основательнее теряя человеческий облик, прорычал Ирэнарн.

— Я… я не знаю, что произошло, — просипела, схватившись за его запястье и пытаясь хоть как-то ослабить хватку. — Я проводила ритуал призыва призраков раз десять, если не больше. У меня высший бал по этой технике, я просто не понимаю.

Ирэнарн молча разжал ладонь.

И я бы рухнула на землю, не придержи он меня, прижав к себе. Сердце правящего дракона билось быстро, неистово, сильно, словно хотело вовсе вырваться из грудной клетки, и как зверь набрасывалось на прутья ребер.

Несколько секунд, и удары замедлились, стали размеренными и четкими, после чего дракон решительно отстранил меня и, держа за плечо на расстоянии вытянутой руки, хрипло произнес:

— Не знаешь, что произошло? Ножки у тебя… красивые!

Я вдруг вспомнила, как улетел мой халат, и отчётливо осознала,