— Гарем еще не появлялся? — спросила я.

Словно ответом на вопрос из коридора послышались возбужденные женские голоса. В кабинет, едва не снеся Ильмира, ворвалась оранжевая птичка.

— Хелми! Нам нужно подарить наимудрейшему подарок!

— Что, сейчас? А не логичнее это сделать в конце тура, чтобы, так сказать, отблагодарить за заботу?

— Сейчас! — девушка даже ногой топнула. — Мы что, зря старались?

— Ладно, и что вы хотите от меня? Вон меч, берите и дарите.

— Нам нужно подготовиться!

— Тогда давайте в кабинет.

Оранжевая кивнула, на пару секунд вылетела к соседкам, и разноцветный поток семенящих сокровищ из коридора перетек в кабинет.

— А-а-а-а! — донеслось оттуда. — Хелми, как мне выйти?! Через окно?!

— Ой, мы Кевина там забыли! — Я всплеснула руками и бросилась его вызволять.

По-моему, Ильмир даже не понял, что вообще случилось. Кевина меж тем гарем выдавил из кабинета своими силами. С каждым новым днем наш инкуб, который не пропустил ни одной юбки в округе, все больше и больше боялся подходить к дарийским женам. Все-таки и у него был инстинкт самосохранения.

— Задержите там шейха! — прошипела я, закрывая двери.

Потом повернулась к птичкам.

— Ну, и к чему вы будете готовиться?

— Надо подарить наимудрейшему подарок!

— Да, и сказать речь!

— Как мы его ценим!

— Как старались!

— Как волновались!

— Как копили деньги!

— Как…

— Ладно! — подняла я руку. — Поняла. Итого вам нужно отрепетировать речь, я правильно поняла?

— Нет-нет-нет! — замотали головой птички. — Мы не можем говорить речь!

— Не умеем.

— Не должны!

— Не приготовились…

— Мы думали, ты скажешь…

Я в отчаянии посмотрела на единственного человека, который внушал мне хоть какое-то доверие: на черненькую. Встретившись со мной взглядом, она закатила глаза, но протянула руку.

— Ладно, раз уж я не участвовала в украшении, вручу.

Наверное, отчасти жены боялись, что шейх их отругает за нелепо проявленную инициативу. Поэтому с радостью скинули непростую роль на новенькую, которая вряд ли кому-то нравилась. Честно сказать, я восхищалась ее смелостью. Потому что у любого адекватного человека при виде тяжеленного разноцветного и безвкусного убожества возникнет одно желание: придушить дарителя.

— Готовы? — в кабинет заглянул измученный Ильмир. — Я выгляжу идиотом, задерживая его!

— Запускай, — кивнула я.

Черненькая проворно спрятала меч за спину. Она без проблем держала тяжеленную металлическую штуковину, и я никак не могла понять — шейх ее из стройбата выписал? Я встречала, конечно, сильных женщин, но в основном они или были наполовину гномками, или работали с физическими нагрузками: на стройке, в порту. Или у жены шейха была тяжелая юность, или…

Я не успела додумать мысль: в кабинет вошли Ильмир и немного раздраженный шейх. Гарем дружно выдохнул и, похоже, успел раз десять послать всю эту затею… куда подальше.

— Ну? Что тут у вас?

— Кхм, — черненькая откашлялась. — В знак благодарности за любовь, заботу и внимательность мы хотим подарить сувенир на память о чудесном городе Рижбурге и наших незабываемых экскурсиях. От лица всего… кхм… коллектива благодарю за подаренные возможности. Хочу вручить подарок, отражающий нашу любовь. В создании его участвовали все, и каждая ваша жена с особой любовью выбирала свою частичку подарка, и в итоге получилось… вот.

С этими словами она вытащила из-за спины меч и протянула его шейху. Тот замер и уставился на жену, и сколько они так стояли, смотря друг другу в глаза, я не знаю.

Ильмир наклонился к моему уху:

— Будь готова бежать за лекарем. Если это буйство красок вызовет судороги, мы попадем на серьезные деньги.

— Да ладно, — пожала я плечами. — По-моему, ему нравится.

— По-моему, он забыл ее имя и поэтому завис.

— Он обдумывает сказанное и соотносит с подаренным.

— Не понял.

— Ну… она прямо сказала, что каждая из жен, делая подарок, думала только о себе и своем вкладе, забыв об… итоговом виде. Им плевать на сам подарок и на то, как шейх будет его использовать. Им главное впихнуть свое. Это не любовь. Это что-то другое, но не любовь.

— А ты, значит, в любви понимаешь?

— Не знаю. Я просто… не думаю, что шейх счастлив. Он умный и богатый, он решает судьбы миллионов людей, участвует в серьезных конференциях. И вот представьте, приходит он домой, а там…

— Двадцать любящих красивых и ласковых девушек.

— Ага. И у каждой — ласковое прозвище вместо имени. Цвет вместо характера. А вместо любви мужа — цацки.

— Ты драматизируешь.

— Возможно. — Я не стала спорить. — Но мне кажется, он несчастлив. Им плевать на то, как у него дела на работе, им плевать на то, как он себя чувствует, плевать на то, понравится ли ему подарок. Все их беспокойство связано с тем, кому и какой браслет подарили, а если он заболеет, они будут волноваться, что он не сможет уделять им внимание. И прячет он их поэтому. Знает, что это не любовь, знает, что птичка может и упорхнуть, если встретит кого-то настоящего. Умный он, дарийский шейх. Но несчастный.

— Ты, я так понимаю, уверена, что у тебя будет иначе?

— А мне предлагать нечего. Богатых родителей нет, сильного магического дара тоже, образование обычное, работа обычная, внешность… тоже не самая яркая. Поэтому вряд ли я нужна кому-то в качестве статусного приобретения, да и мне не очень нравится положение канарейки в гареме. Придется делать так, чтобы была нужна в качестве любящей жены. Мне хочется семью, в которой всем будет интересно, как прошел день, все будут волноваться о здоровье друг друга. Чтобы дома была куча детей, куча животных, чтобы приезжали гости. И подарки выбирались… не по цвету, а с любовью. Понимаете?

— Понимаю, — задумчиво протянул Ильмир. — Но все-таки их жизнь наверняка не такая уж ужасная.

— Поговорите с шейхом, — фыркнула я, — может, он вас к себе возьмет.

— А тебе лишь бы шпильки вставлять. Давай организовывать их и вести уже за покупками, потому что когда этот гарем не