Банши встает. Она умеет учиться и делать выводы.
— Простите, но вам придется вернуться, — шепчет она. И зеркальная гладь затягивает своих невесомых обитателей обратно.
А вот теперь действительно все. Пора возвращаться самой.
И с первым же вздохом, с первым ударом сердца Катя поняла, как же на крыше холодно! Обхватив себя ледяными руками, ведьма поежилась — хоть костер разводи!
Прикосновение теплой ладони показалось особенно приятным.
— Привет. — Максим не знал, что еще сказать. — Ты вернулась?
— Это ты вернулся. — Катя не могла сдержать улыбки, а потом обняла мужчину, такого теплого и такого родного.
— Хорошо, когда есть собственная банши, — крепко обнимая свою ведьму в ответ, рассмеялся инквизитор.
— Между прочим, уже не собственная. — Катя приподняла голову, чтобы посмотреть Максиму в глаза. — Ты ведь умер, и моя клятва перестала действовать. Так что теперь я снова свободная женщина.
— Я подумаю, как это исправить. — Максим провел рукой по ее щеке. А ведь он чуть не опоздал… Но об этом не хочется думать. — Скажи, а почему лич был один? Где же злая колдунья?
— Злой колдуньи больше нет. Я ее убила. — Катю передернуло от воспоминаний. Но жалости в себе она так и не нашла. Подумать только, убила человека — и никаких эмоций. — Жаль, конечно, что не получилось передать ее в руки инквизиции. Ты не поверишь, кем она была! Искомой ведьмой оказалась секретарь твоего отца! Как там ее… Завальская!
— Поверю. Она мне никогда не нравилась.
— Так просто? — удивилась Екатерина. Ей казалось, что ее слова должны вызвать как минимум недоумение.
— Если ты сказала, значит, это правда.
Максим собрался с духом и сел. Тело ломило ужасно. Нехило так его приложило…
— Что будем делать теперь? — спросила ведьма.
Странно, но дальнейшую жизнь после завершения расследования она совершенно не представляла. Столько перемен произошло, к которым она оказалась совершенно не готова. А сколько еще произойдет. Женщина взглянула на разминающего плечи и спину Максима. Теперь она ему даже не фамильяр.
— Я думаю, стоит известить инквизицию, что все закончилось благополучно, и поехать домой отсыпаться.
— И все? — У Кати в голове не укладывалось, что можно после такого поехать домой спать.
— Все. — Максим встал и потянул за собой женщину. — Не усложняй ничего и постарайся поменьше думать.
А потом, не давая ничего сказать или задуматься, притянул к себе и поцеловал. И это был самый головокружительный поцелуй из возможных. На крыше восемьдесят седьмого этажа, где бушевал ветер, а внизу, словно иней, блестели бесчисленные осколки стекла.
ЭПИЛОГ
Наверное, единственное уцелевшее окно во всем комплексе находилось под куполом восточной башни «Федерация», где все это время двое людей наблюдали за происходящим. Главный инквизитор закрыл глаза и уперся лбом в стекло. Руки дрожали, а давление, наверное, подскочило под двести. И он еще думал, что прорыв демона — это страшно! И даже парящая над Москвой банши это не страшно. Страшно, когда умирает твой сын.
— Все хорошо. — Верховная положила руку ему на плечо. — Они справились даже без нашего вмешательства, — подбодрила она инквизитора.
— Да уж, справились. — Аверин по вернувшейся привычке потянулся в карман за сигаретой, но, вспомнив, что больше не курит, скривился и со злостью пнул валяющуюся на полу жестяную банку.
— Дети имеют свойство расти и вырастать, — заметила с улыбкой ведьма. — И надо учиться им доверять, верить в них.
— Все вы, ведьмы, любите советы давать. Можно подумать, сами своим детям так доверяете, — отмахнулся мужчина.
— Доверяем, — глядя ему в глаза, ответила Варвара. — Одна старая, сильная и мудрая ведьма поверила в свою внучку. Поверила настолько, что никому ничего не рассказала. Даже ей. И внучка, как видите, смогла. Не подвела.
— Может, расскажи та мудрая ведьма все сразу, мы бы избежали многих проблем, — не согласился генерал-полковник.
— Может, и избежали бы, а может, наоборот, спровоцировали бы бойню. Кто знает? — Ведьма продолжала улыбаться.
— Да, а теперь всего-то несколько десятков трупов, разрушенное высшим демоном Останкино, разбитый бизнесцентр. И так, по мелочи, мои нервные клетки и новые седые волосы, — дернул щекой мужчина.
— Да будет вам, — засмеялась ведьма, — вы поседели уже лет двадцать как.
— Я про усы. — Усы у главы инквизиции и впрямь сохранили первоначальный черный цвет и только начинали поддаваться влиянию возраста.
— Таким усам ничто не повредит, — обнадежила его ведьма, беря под руку и уводя от окна. Наверняка здесь недалеко найдется заведение с хорошим коньяком, способным успокоить расстроенные нервы инквизитора. Все, что нужно, они увидели и услышали.
— Кстати… — уже сидя в одном из уютных ресторанчиков недалеко от «Москва-Сити», вспомнила ведьма. — А приворот точно снят? Что-то я засомневалась в отсутствии у вашего сына чувств к Екатерине.
— Я ничего не снимал, — удивил верховную главный инквизитор.
— Как это? Я же сама видела очищающую силу, которую вы пропустили через Максима, — не поверила его словам ведьма.
— Зря сомневаетесь. Приворота изначально не было, — усмехнулся Сергей Аверин.
— Как не было? — Варвара изумленно посмотрела на собеседника.
— Долгосрочного не было, — подтвердил инквизитор, — только краткосрочный, действовавший всего несколько часов и развеявшийся с рассветом, как и большинство краткосрочных чар.
— А зачем тогда весь этот спектакль?
— Как зачем? — Теперь мужчина улыбался. — Неужели вам, Варвара Ильинична, не интересно было наблюдать за их отношениями? Максим все свои чувства оправдывал приворотом и не пытался от них бежать, воспринимая как неизбежное. Екатерина тоже считала все с его стороны приворотом, поэтому вела себя естественно, не пряталась в свою раковину сильной женщины, потомственной ведьмы и дипломированного хирурга. А подумай они, что их тяга друг к другу естественного происхождения, сразу бы отдалились, забаррикадировались, придумали кучу отговорок.
— А теперь что? Когда несуществующий приворот снят, часы пробили полночь, волшебство развеялось, карета стала тыквой и даже туфельки не осталось? —
