– Ваша телеграмма отослана, мадам, – объявил телеграфист. – С вас пять крон.

– Что ему нужно, этому господину? – нахмурившись, спросила Докладчица у Офелии. – Я не поняла ни слова, у этих иностранцев такой ужасный акцент!

– Вы должны заплатить ему за телеграмму, – объяснила Офелия.

– Пять крон, – уточнил телеграфист, показывая растопыренную пятерню. – Обычная цена – четыре, но сегодня были сильные помехи, значит, лишний расход ленты, а она денег стоит.

– Запишите на счет интендантства, – попросила Офелия, надеясь, что эти пять крон не разорят ведомство Торна.

Девушка вернулась на свой диванчик в надежде, что избавилась от навязчивой собеседницы, но с раздражением увидела, что та уселась с ней рядом. Если уж Докладчица с ее нравоучениями нацеливала на кого-нибудь свой флюгер, она хватки не ослабляла.

– Дорогая малютка, я знаю, здешние люди очень неприятны, – сказала она, бросив многозначительный взгляд на телеграфиста, – но ты не должна отталкивать своего жениха под тем предлогом, что он не член нашей Семьи. Знай, что даже сами Настоятельницы, с их безграничной мудростью, радушно открывают двери иностранным влияниям, и это идет на пользу всей нашей Аниме.

– Каким иностранным влияниям? – удивилась Офелия.

– Я не имею права вдаваться в подробности, – прошептала Докладчица с многозначительной миной человека, посвященного в важные государственные тайны. – То, что происходит на Совете Настоятельниц, в высшей степени секретно, и даже меня, при моем статусе Докладчицы, туда не допускают. Могу только сообщить тебе, что наши почтенные, любимейшие Матери иногда принимают у себя одного иноземца… должна сказать, очень странного иноземца. Не знаю, какой Семьей он управляет, не знаю даже, сколько ему лет. О, я, конечно, не подслушиваю под дверью, – добавила она так торопливо, что Офелия тут же в этом усомнилась, – я просто приношу им чай. Но могу поклясться, что наши дорогие Матери придают советам этого иноземца огромное значение. Он появляется нечасто, но всякий раз после его визита они обнародуют какой-нибудь новый закон или отменяют один из старых. Вот тебе прекрасный пример готовности прислушиваться к чужому мнению!

Офелия нахмурилась. Издавать законы по советам случайного гостя, между двумя чашками чая?! Это уже трудно назвать «готовностью прислушиваться к чужому мнению». Офелии хватало проблем с анонимными смертельными угрозами и с предстоящей свадьбой, но она не могла удержаться от саркастического комментария, который так и просился с языка:

– Так, может, именно по совету иноземца Настоятельницы решили перенести куда-то Архивы, устроить чистку в Библиотеке и закрыть мой музей?

Выпученные глаза Докладчицы раскрылись так широко, что она стала похожа на лягушку в кудрявом парике.

– Ты просто неблагодарная нахалка, моя милая! Этот музей, Архивы и Библиотека давно нуждаются в обновлении.

– В каком обновлении? – с тревогой спросила девушка. – Мои коллекции всегда содержались в идеальном порядке.

– Но все скопом, и нужные, и ненужные, – скорбно ответила Докладчица. – Именно это я и прочитала в твоем досье. Конечно, люди, жившие до Раскола, создали множество шедевров, но и они допускали ужасные ошибки. Ошибки, которые дошли до нас в виде оружия и вредных книг. А демонстрировать все эти вещи, пусть даже многовековой давности, нашей молодежи – значит посеять в ее незрелых, доверчивых умах ядовитые семена войны. И наши дорогие Матери приняли мудрое решение: сохранить от этого наследия лишь то, что может служить сегодня положительным примером! Но в любом случае тебя это уже не касается, – заключила Докладчица, и ее флюгер решительно отвернулся от девушки.

Офелия стиснула руки так, что ее перчатки обиженно закряхтели. Если она и достигла успехов в искусстве чтения, то лишь благодаря тому, что, держа в руках древние предметы, чувствовала себя ближе всего к правде. Да, прошлое не всегда было безоблачным, но ошибки людей, живших на земле задолго до нее, стали и ее ошибками. А Офелия выработала в себе одно твердое убеждение: если человек хочет быть личностью, он должен пройти через ошибки.

Но тут ее размышления прервал пронзительный голос, разнесшийся по всему холлу, словно пожарная сирена:

– Ах, вот ты где! А мы-то тебя обыскались!

Агата пробиралась между багажными тележками, позвякивая жемчужными ожерельями. Теперь она носила те же украшения, те же воздушные платья, те же остроконечные шляпки и газовые шарфы, что и Беренильда, которая сейчас проходила следом за ней через стеклянную дверь отеля.

– Сестренка, мы так со-ску-чи-лись по тебе! Добрый день, госпожа Докладчица! Вы позволите нам похитить у вас Офелию?

Судя по всему, Докладчица только этого и ждала. Она воспользовалась появлением Агаты, чтобы ретироваться, а ее флюгер уже завертелся, отыскивая для хозяйки новую добычу.

– Крошка моя, что ты здесь делаешь в купальнике, у всех на виду? – воскликнула Агата, подбоченившись. – Это же не-при-лич-но!

К великому огорчению своего мужа, который всюду таскался за ней с младенцем Томом на руках, Агата переняла у здешних дам их странные манеры. Она сразу начала произносить слова раздельно, по слогам, как театральная актриса, и ежедневно менять платья. Проникшись восхищением перед Беренильдой, Агата во всем рабски подражала ей, стараясь так же наряжаться, говорить и двигаться.

– Вот теперь, когда мы ее на-ко-нец-то отыскали, – возбужденно продолжала Агата, – скажите, куда вы хотели нас отвезти, мадам? Может, ко Двору? Мне не тер-пит-ся увидеть хоть что-нибудь, кроме этих утесов!

Но Беренильда, с трудом носившая свой тяжелый живот, ответила ей снисходительной улыбкой:

– Простите меня, милое мое дитя, но это будет еще не сегодня. Честно говоря, мне хотелось бы переговорить с вашей сестрой наедине.

– Как?! – обиженно воскликнула Агата. – Вы не возьмете меня с собой?

– Только не сейчас. Воспользуйтесь этим, чтобы побыть с вашим мужем и маленьким Томом, – ласково посоветовала ей Беренильда. (Она повернулась к Офелии, и ее взгляд мгновенно оледенел.) – Накиньте пальто.

Матери

Беренильда предложила Офелии сесть в сани, запряженные тройкой белоснежных коней. Там уже сидела Валькирия, такая мрачная, словно ей предстояло участие в траурном кортеже. Офелия слегка удивилась, заметив привязанный сзади большой чемодан. Неужто им предстоит долгое путешествие?

Тройка отъехала от гостиничного подъезда и помчалась через рабочие кварталы города. При виде экипажа мужчины снимали шапки, а женщины приседали в реверансах, подбирая пышные юбки. Беренильда, как святая покровительница, ласково улыбалась каждому из них. Пока проезжали по улицам Опалового побережья, Офелия узнала новую, доселе совершенно неизвестную сторону личности Беренильды. На каждой стене, в каждой витрине виднелись старые вывески: «Бесплатный суп Беренильды», «Больница Беренильды», «Воспитательный дом Беренильды». Аристократка, жившая в роскоши и приятном безделье, преображалась здесь в благодетельницу, не жалевшую сил для процветания этого курортного края.

И, однако, ее взгляд по-прежнему омрачала непонятная грусть.

– Нам нужно кое-что обсудить, – сказала ей Офелия. – Я получила…

– Не здесь, – оборвала ее Беренильда. – Поговорим, когда приедем.

И Офелии пришлось сдержать свое нетерпение. Теперь экипаж двигался очень медленно, чтобы не