– Он поднимается, – ответил Ренар. – Склон очень уж крутой, держитесь покрепче.

Офелия обеими руками вцепилась в поручень. Подъем в кромешной тьме показался ей нескончаемым… Но внезапно рельсы вернулись в горизонтальное положение, туннель кончился, и поезд вынырнул из мрака на ослепительный свет.

– Вот это да! – выдохнул Ренар.

Офелия онемела от восторга. Стены бесследно исчезли. Теперь поезд мчался по гребню каких-то гигантских укреплений. На западе синело море и вздымались горы, на востоке уходил в небо высокий лес; казалось, здесь сошлись все необъятные просторы ковчега. Офелия откинула назад взметнувшиеся кудри, заслонявшие ей очки. Она во все глаза смотрела на этот фантастический пейзаж, стараясь запомнить каждую подробность: ослепительную белизну ледников, отражавшихся в зеркале вод, церковную колокольню посреди скопища разноцветных домиков, дурманящий аромат еловой смолы и дивный соленый запах моря.

– Оказывается, я родился на самом прекрасном ковчеге в мире! – с гордостью воскликнул Ренар. – А мне и невдомек было!

Офелия не могла налюбоваться пейзажем. Так вот он какой, Полюс, вдали от иллюзий и крепостных стен!

– Рено, я хотела бы узнать ваше мнение еще по одному вопросу.

– По какому, мадемуазель?

– Скажите, вы верите в Бога?

Ренар вздернул густые рыжие брови и потуже натянул фуражку, чтобы ветер не унес ее вместе с котенком.

– Хм-м-м… Бог, как вы его называете, – это что-то больно древнее. Лично я, как и многие другие, верю в Духов Семей.

Ну разумеется. Ковчегами правили бессмертные Духи, и люди считали их божествами. А мифы древнего мира давно изжили себя. Кто же он, этот Бог, упомянутый в анонимных письмах, если не Фарук? Или другой Дух Семьи…

Офелия так глубоко задумалась, что не заметила, как поезд начал сбавлять скорость перед въездом на вокзал. И в полном изумлении увидела свою мать, которая стояла, подбоченившись, на перроне, в облаке паровозного пара, похожая в пышном нарядном платье на торт с кремом.

– Ну конечно, я так и знала, что ты не носишь пальто, которое я тебе подарила!

Семья

Мать Офелии была тучной от природы: пухлые щеки, жирный двойной подбородок. Высокий рыжевато-белокурый шиньон на ее макушке напоминал огромный гриб. Она любила красные платья и экстравагантные шляпы, широкие, как пляжные зонты, словно стремилась занять как можно больше места. Офелия буквально утонула в этой массе пышной плоти и оборок, когда мать прижала ее к груди.

– Боже, как ты ужасно выглядишь! А что это за шрам на щеке? Ты похудела, неужели тебя здесь морят голодом? И какая же ты неблагодарная: я прилетаю ради тебя с другого конца света, а ты даже не встретила наш дирижабль! И вот я битых два часа дрожу от холода на перроне, ожидая, когда родная дочь соблаговолит наконец пожаловать! Ну как я могу спокойно тебя побранить, если я выбилась из сил?!

– Здравствуй, мама, – еле выдохнула полузадушенная Офелия.

Как только она вырвалась из материнских объятий, ее окружили остальные. Отец робко шепнул ей, что она и впрямь «немножко осунулась». Брат Гектор, в своем репертуаре, спросил, почему на Полюсе нет снега и почему солнце ни разу не заходило со времени их прилета. Бабушка Анриэтта брезгливо взглянула на ее грязные перчатки, а бабушка Сидония с сияющей улыбкой вручила ей новую пару. Младшие сестренки вцепились в ее шарф и загалдели, перекрикивая друг дружку. Дядья и тетки наперебой твердили, что придворная жизнь совсем ее не изменила, в глубине души разочарованные тем, что она не превратилась в сказочную принцессу. Что же до кузенов, закутанных в теплые пальто, они приветствовали ее издали кислой улыбкой: им явно хотелось бы провести каникулы на каком-нибудь тропическом ковчеге.

– Ну здравствуй, моя дорогая! – ликующе воскликнула дама средних лет. – Я счастлива с тобой познакомиться, и мне не терпится услышать рассказ о твоих приключениях! Наши дорогие Настоятельницы, к сожалению, не рискнули пуститься в такой дальний перелет, но поручили мне представлять их здесь. Ты наверняка слышала обо мне, я – Докладчица.

Офелия и вправду слышала об этой особе. Докладчица была, мягко говоря, непопулярной личностью на Аниме. Она обследовала каждую улицу, совала нос в каждую лавку, в каждый дом и подробно докладывала Настоятельницам обо всем, что видела и слышала.

Офелия невпопад отвечала на приветствия, пожимала руки женщинам и обнимала мужчин, отвечала одним на вопросы, заданные другими, и путала имена. Встреча с родней, после всего пережитого, казалась ей каким-то странным возвратом в прошлое.

– Сестричка моя дорогая, как же я по тебе соскучилась! – вскричала Агата, так крепко прижав к себе Офелию, что ее белокурые волосы защекотали девушке нос. – Дня не проходило, чтобы я не подумала: какая жалость, что я не здесь, на Полюсе, вместе с тобой!

– Ну… да…

– Роскошные наряды, непрерывные балы, светские знакомства – я же просто создана для такой жизни! Вот только очень уж здесь холодно…

Офелия подумала: интересно, что сказала бы Агата, если бы прилетела на Полюс среди зимы?

– А где мой крестный? – встревожилась Офелия. – Неужели он не прилетел с вами?

– Ох, у меня к тебе столько вопросов! – воскликнула Агата, не слушая ее. – Как ты думаешь, это платье подойдет для танцев? Я, конечно, привезла с собой и другие, но за последние недели меня так разнесло… А скоро ли мы увидим придворных? Я надеюсь, Двор расположен здесь?

– Нет, моя милая. Здесь всего лишь курорт.

Это сказала Беренильда своим журчащим голосом, спускаясь по ступенькам вагона. Несмотря на беременность, она выглядела настолько же грациозной и легкой, насколько громоздким и тяжелым был ее багаж.

– Знакомство с вами – для меня большая честь, – проворковала она, обращая к родителям Офелии самую сияющую из своих улыбок. – Я тетушка Торна.

– Я еще не видела ни вашего племянника, ни ваших владений, – процедила сквозь зубы мать Офелии.

Она как будто нарочно стремилась выглядеть перед светлой и нежной красотой Беренильды еще более дородной и бесцеремонной, чем обычно.

– Наш Дух Семьи нуждается в услугах Торна в своей столице, мадам Софи. Разумеется, ваш будущий зять скоро приедет сюда, чтобы приветствовать вас, как полагается. А пока я, с вашего позволения, буду его представительницей.

– Какая вы красивая и какая элегантная! – воскликнула Агата.

Стоило ей увидеть Беренильду, как она начисто забыла о сестре.

– Да и я нахожу вас совершенно очаровательной, дитя мое, – ответила та, коснувшись пальцем ее щеки. – Но у вас холодная кожа, неужели вы замерзли?

– Как на леднике, мадам.

– Уже поздно, – продолжала Беренильда, взглянув на вокзальные часы. – Ваши чемоданы все тут? Прекрасно, я прикажу, чтобы их доставили вместе с моими. А теперь едем в отель. Там будет удобнее разговаривать.

– Наша малышка Офелия не могла найти на Полюсе лучшей родственницы, чем вы, – умильно заметила Докладчица. – Надеюсь, она не уронила честь обеих наших семей?

– Конечно нет! – ответила тетушка Розелина вместо Беренильды.

Офелия в этом