– Я тогда был в том сарае. Помогал на ферме, где выращивали сахарный тростник. Мы с ребятами спали там на чердаке. А однажды один парень пропал. Мы не придавали этому особого значения. Добродушный мальчик, хорошо работал, только он был немного того, и мы считали, что рано или поздно он попадет в какую-нибудь беду. Мы решили, что дождемся выходных и тогда пойдем его искать. Но он вернулся раньше. Появился ночью из окна на втором этаже. Я тогда чуть не обоссался. Он как будто залетел в облаке. И не успели мы ничего сказать, как он на нас напал. Забил больше половины, как собак. Но троих из нас оставил. Может, потому что мы относились к нему добрее, не знаю. Но он решил сделать нас такими же, как сам. Кто знает, почему. Но видишь ли, ему не хватило ума рассказать нам, в чем дело. Да он, наверное, и сам этого не знал. Просто держал нас там ночь за ночью и понемногу кормил. И все это время наши мертвые друзья валялись рядом, облепленные мухами.

– Почему вы не убежали, когда взошло солнце? – Джошуа даже позабыл о своей боли. Он уже сел, приблизившись к полосам света и засунув голову в подпол.

– Сукин сын прибил наши ноги гвоздями к полу и обмотал нам руки колючей проволокой. Он действовал очень уверенно, стоит отдать ему должное. Так что из дома никто не выходил. И не нужно быть гением, чтобы понять, почему. – Вампир сделал паузу, будто пытаясь вспомнить. – В общем, вскоре мы начали новую жизнь. А он ушел бог знает куда. И остальные двое следом. С тех пор я никого из них не видел.

Джошуа внимательно выслушал историю, а потом ощутил, что его тело вновь начало содрогаться.

– Я беспокоюсь за свою семью, – сказал он. – Беспокоюсь, что они не поймут.

– Скоро ты перестанешь быть таким сентиментальным.

Джошуа почувствовал, что не в силах осознать все это сразу, и решил немного поспать. Позволить жару утихнуть, а затем вновь подумать обо всем на свежую голову.

– Пойду прилягу, – сказал он, отворачиваясь к щели. Свет жарил, как кипящий котел, но мысль о том, чтобы полежать в собственной постели, казалась достаточно привлекательной, чтобы отправиться сквозь него.

– Подожди! – одернул его вампир. – Сначала мне нужно подкормиться.

Джошуа решил не обращать на него внимания. Он уже вылезал, а сил поворачивать обратно у него не было.

– ПАРЕНЬ!

Он застыл на месте и обернулся. Вампир бросился к нему, войдя головой в область, освещенную лучом. Плоть зашипела, выпустив тонкий клубок дыма. Казалось, вспыхнуло пламя, и зловоние горелой плоти прокатилась волной, будто рядом кто-то порвал мешок с прогорклым мясом.

Вампир отпрянул, его слепые глазницы словно плавали внутри тусклого белого черепа.

– Не шути со мной, парень.

– Я не шучу, – ответил Джошуа. – Я вернусь позже.

И он выбрался на свет.

Проснувшись, он увидел перед собой мать. Та была в своей белой форменной футболке из «Красного лобстера» с именным бейджем и глуповатым галстуком. Одну руку она держала у него на лбу, одновременно измеряя ему температуру и откидывая с лица волосы.

– Привет, милый, – проговорила она.

– Мама? – Джошуа отстранился от нее и прикрыл рукой глаза. Оказалось, он лежал на диване в гостиной. Через окно проникал предвечерний свет. Должно быть, прошло не более часа. – Почему ты дома?

– Мне позвонил Майки. Сказал, что ты упал в обморок.

Джошуа заметил, что брат сидит в кресле в другой части комнаты. Майкл печально смотрел на него, сложив свои маленькие ручки на коленях, словно находился в церкви.

– Ты белый как простыня, – заметила мать. – Давно тебе нездоровится?

– Не знаю. Сегодня началось, наверное.

– Думаю, тебя нужно отвезти в больницу.

– Нет! – Он попытался встать. – Нет, я в порядке. Мне только нужно немного отдохнуть.

Мать выпрямилась, и Джошуа увидел, что она обдумывает, как поступить. Мальчик знал, что ей хотелось ехать в больницу не больше, чем ему самому. У них мало того что не было страховки, так она еще и пропускала смену на работе.

– Серьезно, я в порядке. Тем более там знаешь насколько все затянется, а сегодня же должен заехать Тайлер?

Мама напряглась. Она пытливо взглянула на него, будто пыталась прояснить его мотив. После чего сказала:

– Джошуа, ты для меня важнее, чем Тайлер. Ты же это знаешь, правда?

Он отвел взгляд, чувствуя, что залился краской, и не желая показывать этого.

– Знаю, – ответил мальчик.

– Я понимаю, он тебе не нравится.

– Дело не в этом, – возразил он, хотя дело было, конечно, именно в этом. Тайлер должен был находиться здесь, чтобы Джошуа смог скормить его вампиру. Мальчика не покидало стойкое ощущение, что это должно было произойти именно сегодня. Он не знал точно, сколько еще так протянет, – слишком уж он был слаб.

В этот момент заговорил Майкл, осторожным, но бодрым голосом:

– Это неважно, потому что все равно скоро вернется папа.

Мать, вздохнув, повернулась к нему. Джошуа увидел в ее лице всю тяжесть прожитых лет, и его вдруг охватило неожиданное сочувствие к ней.

– Нет, Майки. Не вернется.

– Вернется, мам, он мне сказал. Еще спросил, будем ли мы ему рады.

– Он вам что, звонил? – В голосе матери слышалось напряжение, хотя она и попыталась это скрыть. Она перевела взгляд на старшего сына, ожидая от него подтверждения.

– Мне – нет, – ответил Джошуа.

Тут он подумал, что отец мог позвонить, пока сам он был в подполье и разговаривал с вампиром. И тут же почувствовал себя виноватым за то, что оставил брата одного, разозлился, что пропустил звонок.

– В следующий раз, когда он позвонит, скажи ему, чтобы спрашивал об этом меня, – проговорила мать, уже не пытаясь скрыть свой гнев. – И вообще – не говори с ним. Если еще раз позвонит – сразу вешай трубку. А еще лучше я внесу номер этого сукина сына в «черный список».

Глаза Майкла наполнились слезами, и он повесил нос. Попытавшись сдержать чувства, малыш содрогнулся всем телом. Теперь уже Джошуа захлестнул гнев, и он словно позабыл о том, что был охвачен жаром.

– Заткнись уже! – крикнул он. – Хватит так про папу! Ты думаешь, Тайлер лучше? Он даже смотреть на нас не может! Он вообще гребаный кретин!

Мама посмотрела на него в тяжелом изумлении и задержала взгляд на несколько долгих мгновений. Затем, закрыв рот рукой, испустила сдавленный всхлип. Майкл, ошеломленный, маленькой испуганной ракетой бросился к ней. Обхватив ее руками, он приник личиком к материнской груди.

– Все хорошо, мама, все хорошо!

Джошуа слез с дивана и прошел в свою комнату. Лицо его горело от гнева и стыда. Он не знал, что ему делать. Не знал, что чувствовать. Закрыв за собой дверь, он приглушил голоса утешающих друг друга матери и брата. Упав на кровать, Джошуа