Зря я повернулась к нему спиной! Он попытался достать меня ножом. А принц у нас, оказывается, подленький… Любит бить в спину. Одним ударом я выбила нож из его трясущихся рук, отрезая ему не то, что хотелось, а всего лишь путь к столу. Стоило мне схватить его за руку, он тут же превратился в котенка Грустненькие глазки.

— Извините, я погорячился… — мяукнул принц, понимая, что остался безоружен. — Я не хотел… Это… мой провал в памяти… У меня такое бывает… Я же вам говорил… У меня такое часто бывает… Не обижайтесь…

О нет, малыш… Я прекрасно знаю твой «провал» в памяти, в связи с чем ты меня не проведешь. Избалованный, капризный лжец, который привык получать все и сразу. Есть у меня подозрения, что приход Иери слуги называют моментом просветления.

— Ты любишь страшные истории, малыш? — поинтересовалась я, подняв кустистые, как у Санта-Клауса, брови. — Так вот, эту страшную историю шепотом рассказывают друг другу все холостяки, потушив на всякий случай свет и оглядываясь по сторонам! Еще один такой залет с твоей стороны — и я залечу от тебя! Я потащу тебя силой под венец! Как только мы сыграем свадебку, сюда переедет моя мама. Навсегда! Двери придется расширить, стулья, диваны укрепить и обзавестись золотым корытом, потому что обычной тарелки для моей мамы будет мало! Ты будешь ползать вдоль стеночки, пока я не рожу тебе как минимум тройняшек. Девочек. Мы будем работать над наследником денно и нощно под чутким руководством моей мамочки, которая будет держать свечку и давать советы! А потом, если ты доживешь, что маловероятно, зная характер моей мамы, я с тобой разведусь, отберу половину королевства, и ты будешь пожизненно платить мне пособие на детей с официальных доходов государства! Ты меня понял? Как сказала мне мамочка? Правильно! «Генофонд, доця, надо улучшать». Так что детей будет минимум пятеро!

«Глюк — Не Сон „Пятый Алимент!“. Смотрите во всех списках судебных приставов!» — обрадовался песец, пока принца трясло от перспектив.

— А если у нас все пойдет гладко, то детей будет десять. Я так хочу! Мама хочет штук двадцать, но, так и быть, сделаем скидку на твой сломанный в процессе позвоночник. Дети наперебой с криками «папа!» будут бегать за тобой по замку, торжественно отчитываясь, кто покакал, а кто нет, кто кого сколько раз ударил, кто в кого чем плюнул и так далее. И поверь мне, милый, они тебя найдут везде. Даже в туалете, куда заползешь из последних сил, чтобы натереть веревку мылом. И последнее, что ты услышишь в своей жизни, будет: «Папа! Папа! Смотри, как мы умеем! Папа! А смотри, что у меня есть! Папа! Я обкакался!»

Тишина… Скупая мужская слеза скатилась по щеке принца от описанной мной семейной идиллии. Судя по его побледневшему лицу, герой чуть не отдал концы, пока крейсер «Семейное счастье» готовился отдать швартовы.

Я бросила его высочество в прямом и в переносном смысле, вышла из комнаты, расстроенная и разочарованная. Медальон я отключила, репетируя проникновенную речь перед Сашей, которая будет начинаться со слов: «Приходите завтра!»

До первой ступеньки лестницы остался один-единственный шаг, как вдруг я почувствовала, как меня обняли сзади и прижали к себе. Пламя свечей на стене дернулось, а на красивой ковровой дорожке две тени сплелись воедино. Я чувствовала дыхание в своих волосах, чувствовала руки, которые держат меня, не давая сделать шаг вниз, как будто я застыла над пропастью.

— Душа моя… — прошептал голос. — Ты пришла ко мне, а меня не было… Некрасиво с моей стороны получилось… Не обижайся, душечка…

— Я не обижаюсь, — тихо ответила я, глядя, как его пальцы сцепились на моей талии.

— Я чувствую твою обиду и разочарование. Ты хотела меня о чем-то попросить? Или просто решила увидеть меня? — прошептал голос на ухо. Я положила руку поверх его рук, чтобы осторожно разомкнуть замок чужих пальцев, но потом передумала. Раз уж я собираюсь просить об одолжении, то надо быть помягче. — Пойдем, душа моя… Я только что покушал, а ты, чувствую, проголодалась…

— У меня к тебе просьба, Иери, — вздохнула я, думая о том, что надо бы деликатно дать понять чудовищу, что тискать меня при каждом удобном случае не стоит. Но меня так редко обнимали, что я втайне наслаждалась каждой секундой объятий. — Мне нужно из одной девушки сделать настоящую принцессу!

— Надо думать, поэтому я застал принца рыдающим в уголке? — усмехнулось чудовище, все еще обнимая меня. В его голосе чувствовалась улыбка, от которой мне становилось непривычно уютно и тепло. Как будто на меня светит солнышко, каждый лучик которого пытается растопить лед моих предрассудков.

«Дохлый номер! Нас таким не проймешь! — воскликнул Идеал, надевая каску и делая на лице боевую раскраску. — Я уже выкопал блиндаж! Могу показать! Я так просто свои позиции сдавать не намерен! Эй, хорек, ты чего там рулеткой меряешь? А ну, брысь оттуда, налетчик!»

«Я не налетчик. Я наводчик. Сейчас накрывать твой блиндаж будем!» — облизнулся песец.

— Нет, мне просто нужно, чтобы девочка выглядела красиво. Это невеста того рыцаря… Мне нужно сделать из нее конфетку! Просто из нее пытались сделать конфету, но что-то с оберткой и начинкой не угадали! — негромко и спокойно ответила я. Есть у его объятий магические свойства. Они делают меня сильней. Я сразу начинаю чувствовать себя как-то уверенно, спокойно, и кажется, что мне любое дело по плечу.

— Хорошо, душа моя… — с усмешкой прошептало чудовище. — При условии, что ты придешь вместе с ней.

Руки медленно, неохотно выпускали меня из объятий. Я спустилась вниз по лестнице, а потом обернулась, понимая, что мне просто хочется встретиться с ним глазами.

«Я обернулась посмотреть, не облизнулось ли оно, чтоб посмотреть, не поскользнулась ли я!» — пропел Идеал, доставая огромную зенитку с надписью: «Аргументы здравого смысла».

Я уже была в офисе, где ревела белугой бедная Лирувиэль. Она подняла голову, я слегка ужаснулась, глядя, как по щекам стекают остатки косметики, а потом протянула ей второе кольцо возврата.

— Пошли. Нас уже ждут! Давай, беременный музыкант! Сейчас из тебя принцессу будут делать! — обнадежила я Сашу, которая растеклась по дивану замшелой колбаской.

— Тебе тут звонили… Три раза… — шмыгнула носом Саша, показывая заплывшими и покрасневшими глазами на мой разбитый телефон, валяющийся на столе.

И тут снова раздался звонок. На экране высветился незнакомый номер.

— Саш, маленькая просьба. Поговоришь? Ладно? Только не говори, что это мой номер! Если что Любы нет. О’кей? Очень надо. Идет? — попросила я, с опаской глядя на неизвестный набор цифр. — Узнай, что хотят, а потом положишь трубочку.

— Алло! — спросил приятный женский