— А вы знаете, кто мне его подарил? — поинтересовалась я в надежде, что пролью свет на темную историю с красными глазами.
— Тот, кто хочет твоей смерти, — буркнул директор. — Все! Я не хочу разговаривать на эту тему. Ты время видела? Бросай медальон на зарядку и проваливай домой!
Я, конечно, не из тех, кто ставит диагноз по юзерпику, но чувствую, что завтра в шесть меня придется тянуть на свидание на аркане, щедро награждая пинками под зад. Но это куда лучше, чем «Привет!», сказанный вкрадчивым голосом из темноты в тот момент, когда я подавляю зевотный стон. И намного приятней холодной когтистой лапки, которая вдруг решит пощекотать то, что случайно оголится в процессе сна. А все почему? Потому, что не факт, что это будет та самая анонсированная «пяточка».
На ватных ногах, покачиваясь и недоумевая, как же меня так угораздило, я двинулась в сторону дома. Думать категорически не хотелось. Мысли смотрели на меня красными глазами из сумрачных глубин подсознания. Стоя перед подъездом, я долго и пристально вглядывалась в его пахнущую сыростью темноту. По телу пробежал озноб. Вот и познакомились. Чем не повод?
Ключ на ощупь нашел скважину, дверь щелкнула и открылась. В холодильнике лежала спонсорская помощь. На ужин я сделала себе чай с бутербродами. Продавщицы магазинчика с разбитым крыльцом, уютно спрятавшегося в торце соседнего дома, уже не помнят, когда я к ним в последний раз заходила, а холодильник наверняка морозил такое количество пищи в канун чьих-то глобальных посиделок. Глобального потепления в душе пока не наблюдалось. Скорее это было похоже на оттепель ледникового периода. Не каждый мужик, даже состоятельный, будет забивать холодильник малознакомой девушке. Разве что в порыве щедрости, желая произвести неизгладимое впечатление на какую-нибудь симпатичную голодающую студентку.
«Лед тронулся!» — обрадовался полярный лис, потирая лапки.
«Это не лед. Это Любовь мозгами тронулась!» — огрызнулся разобиженный Идеал.
«Так, я расширяю ассортимент! Медные тазики, сосновые крышечки, хрустальные вазы, шляпы и даже звезды! — мечтательно вздыхал спонсор „дружбы“. — Я даже слоган придумал! „Накроем все!“»
* * *Утром я сидела в офисе, размышляя о том, правда ли ожерелье, которое я получила в подарок, приносит беду его владелице. Если да, то зачем дарить мне такую вещь? В офис скользнуло существо неопределенного на первый взгляд пола, которое с успехом может оказаться как некрасивой и неухоженной девушкой, так и инфантильным мальчиком. Одежда, обувь и даже длинные темные волосы, собранные цветной резинкой в грязный и жирный хвост, не давали мне никаких подсказок.
— Это то, что я думаю? — спросило оно низковатым, хриплым голосом, глядя на портрет рыцаря. — Настоящий?
— Да, настоящий, из нержавейки, по ГОСТу, терминатор средневекового разлива, робокоп от ветряных мельниц! — согласилась я, пребывая в скептическом настроении, чего и другим желала.
— Как интересно! — оживилось существо, глядя на меня с подозрением. — Точно-точно настоящий?
— Медали и родословную еще не спрашивала, но могу поинтересоваться! — вздохнула я. — Вес брутто и нетто тоже не уточняла.
— Красивый… Настоящий… — вздохнуло существо, нервно кусая ногти.
Чтобы поставить меня в окончательный тупик, оно вдруг решило представиться:
— Саша!
Пока я пыталась проследить за мешкообразной футболкой хоть намек на бюстгальтер, Саша быстро пролистало каталог, задержавшись на портрете того, у кого я вчера вечером сидела на коленях. Опрометчиво усаживать жертву к себе на колени и признаваться, что тебе очень хочется ее сожрать… Есть все шансы потом отстирывать штаны.
— Вы понимаете, что рядом с рыцарем вай-фай не ловит, фоточки с рыцарем вы уже не сможете постить на свою страничку. Сомневаюсь, что там, где обитает герой, будут все удобства, но вы можете взять с собой стиральную машину и использовать ее как тумбочку, потому что света там отродясь не было, — зевнула я, сняв один наушник.
— Или этот! — Саша снова посмотрело на меня большими глазами, приподняв кустистые заросли бровей.
— Ой, извините! — улыбнулась я, осторожно вытаскивая чудовище. — Забыла вытащить. Он отозвал заявку. Женился…
— Как жалко, — красавица вздохнула, провожая взглядом портрет. — Повезло же невесте…
«И не говори! — чихнул полярный лис, утирая хвостом нос. — К сосновой крышке — сосновая шишка! Фирма платит!»
— Вообще-то я — менестрель! — радостно сообщил Саша, а потом с гордостью добавил: — В кругах ролевиков я достаточно известна. Слышали о Лирувиэль Серой Страннице?
Ура! Это девушка! Какое счастье! Выдыхаем.
— У меня уже около шестидесяти баллад. «Балладу о свадьбе Катиэль и сэра Орольфа» я написала на свадьбу Катюхи и Олега. «Сказка о том, как эльфы с орками бухали», «Сказка о простуженном драконе», «Баллада о безруком воине», «Песнь о ржавом мече»… — вдохновенно перечисляла Саша-Лирувиэль, делая вид, что играет на невидимой гитаре. — Одну секунду! Я сейчас смотаюсь за гитарой! Подождите!
— Вы лучше подумайте про рыцаря! Вы точно согла… — начала я, вздрогнув от громкого хлопка двери.
Через час Лирувиэль сидела и распевалась, положив руки на гриф потертой, размалеванной корявыми узорами под хохлому гитары с приклеенным драконом.
— Пьяный эльф и пьяный орк эля пригубили! О вражде своей, вековой, мигом позабыли. Выпив пинты три-четыре каждый, подустали… — разливалась не соловьем, а хрипловатой вороной Лирувиэль. — Ой… Я забыла, что там дальше…
— Прямо под столом вместе переспали, — буркнула я, слушая бренчание апгрейженной балалайки.
— О! Шикарно! Ручка есть? Сейчас запишу! Отлично! Я ее переделаю! Класс! Вы тоже пишете стихи? — оживилась Лирувиэль, вспоминая еще какой-нибудь шлягер костюмированной тусовки. — Ой! Сейчас спою про то, как сэр Донаван делал гимнастику в доспехах!
— Прыгал рыцарь на скакалке, а соседям — люстру жалко! — усмехнулась я, глядя, как оживилась менестрелька.
— О! Отлично! Сейчас запишу! Будет вторая часть баллады! «Песнь о том, как сэр Донаван скакал на скакалке». Где вы такие рифмы берете? — удивилась Лирувиэль.
— Давайте вернемся к рыцарю, — деликатно запротестовала я, когда в мои уши настойчиво ломилась баллада о гулящей эльфийке, которая за свою долгую жизнь провела перепись не только эльфийского населения, но и человеческого, пока не повстречала любвеобильного попаданца, который быстро ее за… муж позвал.
— Я не знаю, как назвать этот шлягер, — задумалась Саша, потирая гитару. — Просто я его еще не презентовала… Пока думаю…
— «„Баллада об эльфийке-нимфоманке и попаданце“… в панамке», — вздохнула я, понимая, за что конкретно били менестрелей. Я скоро буду плеваться рифмами «бухать-воевать-враждовать-убивать-давать-стрелять-бежать-махать-плевать».
— Саша, тебе оно надо? Я про рыцаря, — спросила я, глядя, как творческая личность стащила у меня со стола ручку и старательно записывает новую песню, родившуюся экспромтом в неописуемых муках за пять минут и сулила немалый успех ее автору в кругу единомышленников.
— Надо, — шмыгнула носом Саша, отложив гитару. — Рифма к
