Сперва Ивен перепугался: подумал, что это побег. Па предупреждал его о побегах, худшем позоре, что мог выпасть на долю тюремщика. Наверху, за дверью, стояли двое солдат, но здесь, внизу, Ивен был совсем один. И он понятия не имел, что делать, если кто-нибудь сюда ворвется. Он схватил лежащий на столе нож. Но за грохотом дверей последовало множество голосов и шагов, таких неожиданных звуков, что Ивен мог только сидеть за столом и ждать, кто же спустится по коридору. Через несколько секунд в подземелье вошла женщина: высокая леди с короткими каштановыми волосами и серебряной короной на голове. На шее женщины на сверкающей серебряной цепочке висело два превосходных голубых камня, ее окружало пятеро королевских стражников. Постояв пару мгновений столбом, Ивен бросился к ее ногам: Королева!
Сперва она подошла к третьей камере.
– Как ты, Жавель?
Мужчина на койке посмотрел на нее пустыми глазами.
– В порядке, Ваше Величество.
– Больше нечего сказать?
– Нечего.
Королева положила руки на бедра и фыркнула – этот звук разочарования Ивен узнал от Па, – потом прошествовала к первой камере, где лежал раненый мужчина.
– Что за жалкое существо?
Булава рассмеялся.
– Жертва грубого обращения, госпожа. Может, даже грубее, чем я сам мог бы придумать. Селяне взяли его на Склоне Девина, когда он пытался выменять столярные инструменты на еду. Привязали его к повозке, направляющейся в Новый Лондон, а когда он, в конце концов, рухнул, так и протащили весь остаток пути.
– Ты заплатил этим селянам?
– Все две сотни, Ваше Величество. Счастливый подвернулся случай: мы нуждаемся в верности этих пограничных деревушек, а на тех деньгах Склон Девина, вероятно, продержится целый год. Со звонкой монетой у них там туговато.
Королева кивнула. Она не походила на королев из историй Па, которые всегда были нежными, красивыми женщинами, вроде рыжеволосой Регента. Эта женщина выглядела… сильной. Может, из-за коротких, как у мужчины, волос, или из-за того, как она стояла: расставив ноги и нетерпеливо постукивая рукой по бедру. Ивену в голову пришла любимая фраза Па: ей палец в рот не клади.
– Эй! Баннакер! – Королева щелкнула пальцами человеку на койке.
Узник застонал, прикрыв ладонями голову. Рубцы на его руках начали покрываться струпьями и заживать, но он по-прежнему казался очень слабым, и, вопреки сказанному Па, Ивен почувствовал жалость.
– Бросьте, госпожа, – сказал Булава. – Пока вы ничего от него не добьетесь. От путешествия вроде этого мозг может и повредиться.
Королева окинула взглядом темницу, и ее глубокие зеленые глаза нашли вытянувшегося по струнке Ивена.
– Ты тюремщик?
– Да, Ваше Величество. Ивен.
– Открой эту камеру.
Ивен шагнул вперед, перебирая ключи на поясе, радуясь, что Па их надписал, поэтому он с легкостью нашел ключ с большой цифрой 2. Он не хотел заставлять эту женщину ждать. Раз в месяц он смазывал замки, как советовал Па, и теперь радовался тому, как плавно, без скрипа и помех, повернулся ключ. Ивен отступил, и Королева с несколькими стражниками вошла внутрь. Она повернулась к одному из них, огромному мужчине с некрасивыми кривыми зубами.
– Подними его.
Крупный стражник поднял заключенного с койки и, схватив за шею, свесил прямо над землей. Королева шлепнула мужчину по лицу.
– Вы Лиам Баннакер?
– Я, – булькнул узник низким, густым голосом. Из носа у него начала сочиться кровь, и Ивена передернуло от этого зрелища. Почему они такие жестокие?
– Где Арлен Торн?
– Не знаю.
С губ королевы слетело ругательство – однажды Па наподдал Ивену, когда тот его повторил, – и Булава вмешался:
– Кто помогал тебе строить камеры?
– Никто.
Булава повернулся к Королеве, и Ивен зачарованно наблюдал, как на одно долгое мгновение они закрыли глаза. Они разговаривали друг с другом… разговаривали, не открывая ртов!
– Нет, – наконец пробормотала Королева. – Мы не будем начинать сейчас.
– Госпожа…
– Я не сказала никогда, Лазарь. Но не ради таких мизерных шансов на победу, как этот.
Она вышла из камеры, махнув стражникам следовать за ней. Крупный стражник свалил узника обратно на койку, и он хрипло, как гармошка, задышал. Ивен, чувствуя на себе оценивающий взгляд Булавы, запер камеру, едва тот вышел.
– А вы, – заметила Королева, переводя взгляд на женщину из второй камеры. – Вы – настоящий подарок судьбы.
Женщина-призрак хихикнула, словно по стеклу провели гвоздем. Ивену захотелось прикрыть уши руками. Узница усмехнулась Королеве, обнажая гнилые нижние зубы.
– Когда придет мой хозяин, он накажет тебя за то, что разлучила нас.
– Почему ты называешь его хозяином? – спросила Королева. – Что вообще он для тебя сделал?
– Он спас меня.
– Тебя одурачили. Он бросил тебя, чтобы спасти свою шкуру. Ты лишь товар работорговца.
Женщина подлетела к решетке, всплеснув руками, словно запертая в клетке птица – крыльями. Даже Булава отшатнулся. Но Королева двинулась вперед, пока не оказалась в нескольких дюймах от решетки, так близко, что Ивену захотелось закричать.
– Посмотри на меня, Бренна.
Женщина-призрак подняла взгляд, на ее лице отразилась мука, словно она хотела, но не могла отвести глаза.
– Ты права, – прошептала Королева. – Твой хозяин придет. И когда он это сделает, я схвачу его.
– Моя магия его защитит.
– Я и сама владею магией, дорогуша. Разве ты не чувствуешь?
Лицо Бренны исказилось от внезапной боли.
– Я повешу труп твоего хозяина на стенах своей Цитадели. Ясно?
– Ты не сможешь! – завыла женщина-призрак. – Не сможешь!
– Забава для стервятников, – спокойно продолжила Королева. – Ты не можешь защитить его. Ты – всего лишь наживка.
Женщина-призрак яростно завизжала: то был высокий невыносимый звук, похожий на крик хищной птицы.
Ивен зажал уши и увидел, что несколько королевских стражников поступили так же.
– Тихо, – приказала Королева, и крик оборвался так же внезапно, как и начался.
Женщина уставилась на Королеву, розовые глаза выпучились от страха, когда она забилась на свою койку.
Королева повернулась к Ивену:
– Относись ко всем этим заключенным гуманно.
Ивен закусил губу:
– Я не знаю этого слова, Ваше Величество.
– Гуманно, – нетерпеливо повторила Королева. – Вдоволь еды, воды и одежды, не
