На той встрече часть роботов решила лететь дальше. Сопровождать корабли Исхода в их медленном путешествии из Солнечной системы – на пути без возврата. Часть решила остаться – и создавать в недрах Марса новое поколение, творить детей…
Дети!
Возможно, это все-таки знак, подумал Р. Патчедел, пока цифровая волна сходила на нет – и блекло видение двух мальчиков с Центральной, Кранки и его друга, на Луне.
– Брат?
Человеческий голос привел робота в чувство.
– Борис Чонг, – изумленно сказал он. – Где ты пропадал столько лет?
Тот пожал плечами. Его рука, заметил робот, касалась руки Мириам – кончиками пальцев. Р. Патчедел помнил их вместе: мальчик и девочка. От любви люди светятся, будто они – металлические волокна, нагреваемые электрическим током.
Человек ответил:
– Я был на Марсе, в Поясе, я… Недавно вернулся. Мой отец…
Да, хотел сказать Р. Патчедел. Влад Чонг сидел в той же комнате, пустыми глазами разглядывая пустоту. Иногда люди страдают, теряя память мало-помалу, но у Влада, размышлял робот, все наоборот. Его сознание буквально кишит воспоминаниями, четкими и неуничтожимыми, как алмазы; воспоминаниями, которые копятся со времен Вэйвэя. Владимир Чонг лишился зрения, потому что кошмарным образом обратил взгляд вовнутрь.
Робот кивнул, пожал Борису руку, чуть дотронулся до плеча Мириам. Кранки убежал играть с другими детьми. Р. Патчедел помнил, что Борис некогда работал в родильной клинике. Каких детей они там делали из жульнически хакнутых геномов и украденного кода?
Робот ощущал – если о роботе можно сказать «ощущал», подумал он, – усталость. Его тело работало не с оптимальной эффективностью. Тело древнее, все в заплатах, доставать старые запчасти сложно, никто не собирает роботов уже десятилетиями. Р. Патчеделу хотелось подключиться к току, вот как люди втыкают в головы провода в эмпориях «Луи У». Люди нашли способ стимулировать центры удовольствия слабым током. Временами Р. Патчедел мечтал о Теле, об ощущениях. Люди тащились от ощущений.
– Брат?
Кофе в чашке остыл. Р. Патчедел оставил ее на столе и пошел налить еще одну. Кофе есть энергия, робот способен превращать еду и питье в энергию столь же эффективно, как любой человек. Но способен ли он получать от этого удовольствие?
Удовольствие – сложная и озадачивающая концепция. Р. Патчедел решил, что можно сделать ее темой проповеди на следующей неделе.
– Брат?
Его звали снова и снова, и на этот раз Р. Патчедел зарегистрировал голос. Обернулся. Перед ним стояли, взявшись за руки, двое приветливых мужчин.
– Ян, – сказал Р. Патчедел. – Юссу!
Еще одна милая пара, подумал он. Ян – из Чонгов; Юссу – из Джонсов с Центральной.
– Все официально? – спросил Р. Патчедел.
Мужчины засияли пуще прежнего.
– Да, – сказал Юссу.
– Мы поссорились… – произнес Ян застенчиво и гордо. Они с Борисом так похожи, решил Р. Патчедел.
– Он хотел сделать все сегодня вечером… – это Юссу.
– Я уже все подготовил. Мы были в Большом зале…
– Я был не готов, – перебил Юссу. – Я думал, что я не готов.
– Он ушел, мы не разговаривали месяц. Но…
– Я по нему скучал.
Они сказали это одновременно и засмеялись.
– Мазал тов! – пожелал робот. Пожал обоим руки. Столько любви, что у молодых, что у стариков, в этой комнате. Видимо, подумал Р. Патчедел, снова весна. А он чуть было ее не проморгал. Весной люди именно таковы.
– Мы помирились, я не мог спать, я снимал комнату в адаптоцвете, – сказал Юссу.
– Я спал в лабе, – сказал Ян. – Работал не покладая рук.
– Мы снова вместе, и…
– Мазал тов, – повторил робот. Ян ответил:
– Брат. Мы хотим кое о чем тебя попросить.
– К вашим услугам, – сказал Р. Патчедел. Он не умел врать.
– Пожени нас, – сказал Юссу.
Оба смотрели на него просяще. Робот перевел взгляд с одного на другого:
– Почту за честь.
Он проводил обряды бракосочетания и раньше. Свадьбы, и обрезания, и похороны. Робот, думал Р. Патчедел, робот более других нуждается в цели. Пожимать руки всем вокруг, чтобы металл соприкасался с плотью.
– Спасибо, брат!
Собрались родственники – поздравить молодую пару.
– Брат Патчедел… – Еще один голос. На него наплывала госпожа Чонг-старшая. Их взгляды пересеклись. Она – машина больше чем наполовину. Госпожа Чонг улыбнулась:
– То, что ты совершишь обряд, для моей семьи – большая честь.
Церемония будет проведена в духе церкви Робота. Центральная – переплетение вер. Иудеи Чонги – смесь китайцев и израильских евреев; род Чоу – католики; Джонсы… Он даже не знал, кто они, хотя часто видел Мириам Джонс у часовни св. Коэна Иных.
– Спасибо, – сказал робот. – Спасибо, что выбор пал на меня.
Способен ли робот чувствовать? Если его уколоть, кровь не потечет. Но если робот способен на чувство, тогда Р. Патчедел ощущал… потрясение. Он устал, он ликует… Внезапно комната, полная людей, начинает давить, ему нужно пространство, одиночество, время, чтобы отойти от телесности. Некоторые роботы покинули церковь, вообще отказались от телесности, ушли в цифровой мир, в бесплотность, в царства Иных. Другие улетели на кораблях Исхода, третьи трансформировались, перевоплотились в устройства поскромнее; порой можно встретить древнюю кофемолку, которая некогда была роботом и решила искать просветления в службе другим.
– Брат?
– Извините, госпожа Чонг, – сказал робот. – Мне нужно идти.
Она смотрела на Р. Патчедела; в ее нечеловеческих глазах – понимание. Однажды госпожа Чонг-старшая отбросит остатки человечности и станет искателем вроде него. Он возлагал на госпожу Чонг надежды, она была самым многообещающим из его новициатов.
Она кивнула – быстро, еле заметно. Робопоп выбрался из комнаты. Он по-прежнему не понимал, что случилось с этим мальчиком, Кранки. Мальчик – не совсем человек, понял он. Возможно, мальчик по какой-то причине полу-Иной; эта загадка поставила Р. Патчедела в тупик.
Робот добрался до лифтов и поднялся на Уровень Четыре, где уже много-много лет снимал крошечную комнатку. Служебные туннели, шкафы с оборудованием, коридоры, уводящие в глубь станции, к бесконечным складам, туда, где так ровно бьется сердце Центральной… Робот ощущал ее пульс в своих шарнирах.
Р. Патчедел открыл дверь в личное пространство: маленький темный чулан, идентичный множеству таких же обиталищ. Здесь он может побыть в одиночестве.
Здесь он дома.
Запершись изнутри, он открыл сознание Разговору, бесконечному потоку болтовни между мирами, и в его разум вновь хлынул неотвеченный вопрос: Ванем иа и тру?
Брат Р. Патчедел дрейфовал в космосе, наблюдая через множество нодов множество фидов. В марсианском кибуце родился ребенок, древняя мина покончила с собой взрывом на орбите Ио, на Титане муэдзин призывал верующих на молитву. Космос полон вопросов, жизнь есть фраза, на конце которой – всегда многоточие или вопросительный знак. Невозможно ответить на все вопросы. Можно только верить, что ответы вообще есть.
Чтобы быть роботом, нужна вера, подумал Р. Патчедел.
Чтобы быть человеком – тоже.
Семь: Роботник
Мотлу нужна была вера. Срочно. Как он оказался на Центральной? Мотл огляделся. Тело зудит, рука ржавая, шарниры скрипят при движении. Нужна водка, подзарядиться, и еще масло, чтоб шарниры не ржавели, но главное – нужна религия. Таблетка,
