– Уиниан Четвертый, – добавил Лейт, освобождая для Валина место на скамье. – Сомневаюсь, что в будущем кто-нибудь из жрецов, если в будущем вообще будут жрецы, захочет взять себе имя Уиниана Пятого.

– Жрец? Чей жрец? – спросил Валин.

Он покачал головой, не веря услышанному. Ладно, если бы отец погиб в битве или пал от руки подосланного иноземного убийцы… но чтобы Санлитуна убил какой-то жирный прелат?

– Интарры, – ответил Лейт.

Валин кивнул. «Даже не один из Присягнувших Черепу…»

– Как это произошло?

– Старый добрый способ, – отозвался Гент и добавил, сопровождая слова жестом: – Нож в спину, и готово дело.

– Гент, – тихо одернул его Талал, кивая в сторону Валина.

– Что? – возмущенно вопросил тот. Потом до него дошло. – Ох, прости, Вал! Я как обычно: вежливости во мне не больше чем в бычьем члене.

– Значительно меньше, – заметил Лейт, сочувственно хлопая Валина по плечу. – Короче, суть в том, что все это выглядит довольно примитивно: бьющая через край гордыня, жажда власти… Обычные будни нашего омерзительного мирка.

Валин обменялся с Лин быстрыми взглядами. Один неудовлетворенный чем-то жрец с ножом в руке не очень-то походил на великий заговор; но с другой стороны, культ Интарры – одно из крупнейших религиозных течений в империи. Если Уиниан представляет собой лишь часть чего-то более крупного, кто знает, куда это может привести?

– Как ему удалось к нему подобраться? – спросил Валин. – Моего отца всегда окружали полдюжины эдолийских гвардейцев, стоило ему показаться из своих личных покоев.

– Видно, он плохо подобрал эти полдюжины, – развел руками Лейт.

– Ошибки иногда случаются, – кивнула Лин. – Мы слышали что-то о том, что твой отец, возможно, сам приказал гвардейцам оставить его.

Валин пытался как-то увязать это предположение с тем, что помнил из своего детства, но идея о том, что его отец мог сам отказаться от охраны, казалась абсолютной бессмыслицей.

– Командование до сих пор стоит на ушах, – заметил Талал, рассеянно теребя один из железных браслетов на своей руке. – С тех пор как пришло известие об убийстве, крылья только и делают, что летают туда-сюда, днем и ночью. Возможно, кто-то из командиров считает, что за этим стоит что-то большее.

Это высказывание было вполне в манере лича: взвешенное, продуманное, осмотрительное. Личи с раннего возраста обучались держать свои тайны при себе; те, кто плохо учился, вскоре оказывались болтающимися на конце веревки. Талал не был исключением – он относился к миру с гораздо большей осторожностью, чем Лейт или Гент.

– Что может быть больше? – спросил Гент, пожав плечами. – Уиниан предстанет перед судом, а потом его казнят.

– Как говорит Гендран: «Смерть проясняет все», – согласился Лейт.

– А что моя сестра? – спросил Валин. – С ней все в порядке? Кто сейчас правит империей?

– Притормози, – посоветовал Лейт. – Успокойся. С Адер ничего не случилось. Ее повысили до главы министерства финансов. Регентом назначен Ран ил Торнья.

– Отличный выбор! – одобрил Гент. – Можешь себе представить, что бы было, если бы какой-нибудь бюрократ пытался сейчас удержать военных?

Валин покачал головой. Смерть его отца ничего не проясняла, а вся эта дополнительная информация – о жреце Уиниане, о кенаранге, назначенном на регентство, о предстоящем суде – лишь еще больше затемняла дело.

Внезапно столовая показалась ему слишком маленькой. Скопление людей, гул разговоров, вонь жарящегося мяса и подгорелого сала разом обступили Валина, его начало подташнивать, голова закружилась. Приятели-кадеты просто пытались ему помочь, просто снабдили его информацией, о которой он сам просил; однако в небрежном тоне, с каким они обсуждали смерть его отца, было что-то такое, отчего ему хотелось кого-нибудь ударить.

– Спасибо, – сказал Валин, с трудом поднимаясь на ноги. – Спасибо за новости. У меня еще остался часик до второго колокола, чтобы немного вздремнуть. Я, пожалуй, лучше им воспользуюсь.

– Ты что, решил заморить себя голодом? – вопросил Гент, подсовывая ему через стол миску с творогом.

– Я не голоден, – буркнул Валин, прокладывая себе дорогу к выходу.

Только оказавшись снаружи и проделав половину пути к своему бараку, он заметил, что Ха Лин последовала за ним. Он и сам не знал, вызвало это у него досаду или радость.

– Тебе, наверное, было тяжело все это вынести, – тихо сказала она, за несколько быстрых шагов догнав его и пристроившись рядом. – Я сожалею.

– Ты не виновата. Никто не виноват. Смерть – это нормально. Разве не этому нас учили последние восемь лет? Ананшаэль приходит за всеми нами.

– Смерть – это нормально, – согласилась она. – Убийство – нет.

Валин принужденно пожал плечами.

– Умирают по-разному. От гангрены, от старости, от ножа в спину… При любом раскладе все попадают в одно место.

10

Ангар подрывников не представлял собой ничего особенного: просто сарай, сколоченный из обрезков досок, с крышей, которая, судя по виду, едва ли была способна защитить от хорошего дождя. Не было большого смысла строить что-либо более существенное, учитывая, что примерно раз в год строение взрывалось или сгорало дотла. Валин подошел к нему, испытывая некоторый трепет. Некогда он проходил здесь практику, обучаясь конструировать и приводить в действие мощные взрывные устройства – «звездочки», «фитили», «кроты», «копья», – к которым имели доступ только кеттрал, но это место почти всех заставляло нервничать. Низкая котловина, в которой был расположен ангар, напоминала кусок каменистой пустыни или дно высохшего озера: из растрескавшейся почвы торчали редкие полуобгоревшие стебельки, обнажившиеся известняковые глыбы молчаливо плавились на горячем солнце, и над всем висел едкий запах селитры. Не считая тех кадетов и кеттрал, чье обучение было посвящено взрывчатым веществам, большинство обитателей базы предпочитало обходить это место стороной.

Валин бросил взгляд на Ха Лин, пожал плечами, толкнул шаткую дверь, заскрипевшую на петлях, и шагнул через порог. Внутри царил полумрак, но темно не было: солнечные лучи проникали через многочисленные щели в стенах, да и тонкая парусина, закрывавшая окна, пропускала достаточно света. По центру помещения, выстроившись в ряд, стояли разбитые лабораторные столы; некоторые из них были расчищены, на других громоздились кучи приборов и инструментов – перегонные кубы, реторты, пробирки, плотно закупоренные бутыли. В лучших обычаях кеттрал здесь не было никаких стандартов; подрывник каждого крыла собирал собственный комплект боеприпасов в соответствии со своими желаниями и нуждами. Разумеется, имелись и некоторые базовые рецепты, но большинство умельцев предпочитали импровизировать, изобретать, мастерить собственными руками. Валину доводилось видеть «звездочки», взрывавшиеся фиолетовым пламенем, и «кроты», способные выдрать в скальном основании дыру размером с фундамент сельского амбара. Понятное дело, что такие эксперименты были сопряжены с некоторым риском.

За время своей практики в ангаре Валин видел, например, как молодой кадет по имени Хальтер Фреммен зажег вполне безобидную с виду свечку. Залетевший порыв ветра качнул язычок пламени, и тот коснулся черной кадетской униформы. Ткань моментально занялась; затем огонь прошел глубже и начал проникать под