– Эй! Ты что там, сдурел? Макс, стреляй в него!
– Из дробовика не добью, да и Катарину зацеплю…
– Да хрен с ней, пси! Вали обоих!
– Погоди, Амир, погоди… – Я обратился к Джозу: – Ты чего, Джоз? Тебе все равно деваться некуда – отпускай ее давай!
Он ответил неожиданно спокойным и уверенным голосом. Почти ледяным – никакой заискивающей интонации торговца. Совсем другой человек. И разговаривал он теперь с нами как с детьми, которые сами не понимают, на кого нарвались.
– Нет тут никакого тайника. И ловить вам нечего. Идите отсюда подобру-поздорову, пока целы. Я вниз не спущусь. А сами сюда сунетесь – пожалеете.
– Да я тебя кусками сейчас вниз отправлю! – взревел Амир, отбрасывая топор. Он яростно сопел и чертыхался, сдирая неудобную броню. Еще пара мгновений – и он бы ее снял, прихватил бы свой топор, забрался наверх и порубил Джоза на куски вместе с арлекинкой. Результат – я один на один в пустыне с законченным психопатом. Или по дороге Джоз застрелил бы его из пистолета Катарины. Итог не лучше – я остаюсь с мутным торговцем, который, похоже, решил избавиться от нашей компании. А еще они могли перебить друг друга или ранить, и тогда мне пришлось бы выбираться из этой передряги одному. Лучшим вариантом было как-то успокоить их, даже если никакого тайника не было в природе. Вместе пробиться к Цитадели, а потом черт с ними – пусть грызут друг другу глотки или разбегаются навсегда.
Пока Амир пытался стянуть панцирь, я подошел к оружию Джоза, наступил на него ногой, а свой дробовик направил на здоровяка.
– Погоди, Амир, надо разобраться сначала…
Амир посмотрел на меня, и показалось, что его глаза сейчас выскочат из орбит.
– И ты с ним, пси?! Сговорились, умники? Да я тебя сейчас голыми руками порву!
Я решил, что с него станется, и на всякий случай спустил курок, направив ствол в землю. Амир от неожиданности сел на задницу, вдоволь накормленный поднятым песком и срикошетировавшей дробью. Я взял на мушку голову.
– Погоди ты! Не психуй!
Амир яростно выплюнул песок и вытер кровь с рассеченного лба. От злости он уже не мог подобрать слов и просто рычал сквозь зубы. Я коротко оглянулся на Джоза. Он залег за одним из камней, пристроив на него дуло пистолета. Рядом лежала неподвижная Катарина. Шансов удержать свою позицию у него было заметно больше, чем у Амира – взять ее штурмом. Если Джоз откроет огонь, нам придется хорошенько подергаться, чтобы где-то укрыться от пуль. Мы застыли: я держал на мушке Амира, Джоз – меня. Почти что «мексиканская дуэль». Самая счастливая из нас, Катарина, просто лежала без сознания и ни о чем не беспокоилась.
#Тупиковая ситуация разрешилась, когда шахматную доску перевернули. Проход между холмами, откуда мы вышли к яме, затянулся облаком пыли. Сюда приближался какой-то отряд. Амир спрятал зубы, мы, не сговариваясь, отвернулись друг от друга и поспешили залечь за обломками у самого подножия груды.
Скоро сквозь поднятую пыль стало можно различить приближавшихся – это были остатки Стар-Яновского отряда. Очевидно, бойцы культа отрезали им путь к побережью и теперь гнали их сюда. А значит, скоро здесь будут и сектанты со своими пауками…
Амир отчаянно заскрипел зубами за своим камнем: чтоб выжить, надо было отступать и оставить здесь Джоза, не отомстив за обман. Я уже мог различить лица бегущих – бледные, покрытые коркой грязи и запекшейся крови. Они не оглядывались, не пытались обороняться, просто неслись из последних сил вперед. А за ними уже клубилось новое облако, в котором при желании можно было увидеть быстрые паучьи лапы. Скорость его была больше, и обе группы должны были слиться в одну где-то поблизости от нашей ямы.
Никакого желания оказаться в самой гуще предстоящей бойни у меня не было. Я огляделся – где-то на востоке находилась Цитадель. Не так-то и далеко, можно попробовать добраться пешком. Может быть, повезет ни на кого не напороться. До сих пор везло, почему бы не понадеяться на удачу еще раз. Я напрягся, стараясь перебороть страх и готовясь рвануться прочь из обманчиво безопасного убежища за своим камнем. «Еще секунда, и побегу… Еще секунда…»
Сердце колотилось, отдавая в голову, шум нарастал, превращаясь в вибрирующий гул. Я не сразу понял, что звук приближался откуда-то сверху. Я поднял голову. В пожелтевшем от жары небе набухала темная точка величиной с большое насекомое. Из мухи она скоро превратилась в птицу, потом увеличилась до размеров хищной рыбы, которая опустила заостренный нос вниз, выискивая добычу в придонном иле. Черный вертолет продолжал снижаться по плавной кривой и завис прямо над нашей грудой обломков.
Он медленно повернулся вокруг своей оси и замер, нацелившись в сторону бегущих. Секунду помешкав, словно решая их участь, плюнул огнем из-под обоих подкрылков. Пучки дымных стрел обманчиво неторопливо протянулись вниз. Будто пальцы огромных рук, они накрыли приближающуюся толпу и в нескольких метрах над их головами распались пылающими соцветьями.
Грохот донесся до нас с запозданием, когда бегущие уже полностью скрылись в оранжево-черных клубах. Вертолет дал еще один залп – теперь уже по преследователям. Всю ложбину между холмами заволокло, на несколько мгновений над ней вспух многометровый гриб, теперь медленно оседавший и расползавшийся во все стороны. Тон гудения сменился, я опять посмотрел наверх: вертолет разворачивался восвояси. Под брюхом у него появился отросток – кокон из паутины, державшийся на тонкой пуповине. Груз болтался в воздухе и медленно втягивался в открытый люк.
Сплевывая пыль, забивавшую глаза и носоглотку, Амир лупил кулаками, затянутыми в бронированные перчатки, по ни в чем не повинному валуну и хрипел:
– Твою мать!.. Твою мать!.. Сука!..
В коконе безмятежно покачивался Джоз, уютно свернувшийся в позе эмбриона. Обессиленный Амир сел на землю. Дым постепенно начинал рассеиваться, открывая перепаханное воронками поле, где теперь не было видно даже ничьих ошметков. Вокруг нас не осталось ни единой живой души, кроме так и не пришедшей в сознание арлекинки. Только песок, камни и маленькая черная точка в небесах, с каждой секундой становившаяся все меньше. Амир немного успокоился и только ошарашенно мотал головой.
– Всех обманул, всех обманул… Сука легионская… Сука легионская!
IV. Врата смерти
Шум на улицах Цитадели не затихал ни днем, ни ночью. Если, конечно, эти извилистые ходы между разномастными лачугами можно было назвать улицами. У них не было названий или номеров, они пересекались, ветвились, сужались, заканчивались вонючими тупиками или превращались в вытоптанные подобия площадей. Во всем
