От эдаких умных мыслей Крамугас разомлел окончательно, улегся на диван, набрал в грудь побольше воздуха и запел, неистово и отрешенно.

— Ну что ты голосишь, как проперхарь с Проксимы?! — раздался вдруг знакомый голос. — Если ты считаешь, что здесьтакая же звукоизоляция, как у тебя на Бетисе-0,5, так ты, приятель, крепко ошибаешься… На той стороне площади твои вопли слышны!

— Не вопли, положим, а пение от всей души, — обиженно заметил Крамугас, слезая с дивана и шагая навстречу Фини-Глазу. — И если вы меня опять начнете поучать, как надо прилюдно демонстрировать божественный вокал… Не выйдет! Вот возьму сейчас верхнюю ноту — и тут вам конец!..

— Однако ж ты, приятель, охамел… — беззлобно сказал Фини-Глаз, награждая Крамугаса дружеским, приветственным тумаком, от которого хозяин дома еле удержался на ногах. — Ну ладно, тебе теперь наглеть разрешается. На пять минут в год. Лимит, заслуженный тобой. Писатель!.. Впрочем, шутки в сторону. Я к тебе поделу, старина.

— А что такое? — забеспокоился Крамугас. — Со статьей, может, что-то не так?

— Ну, ты себя не ценишь!.. Со статьей — порядок, мне проходу не дают, везде автографы на память просят. Еле успеваю поворачиваться! Фини-Глаз, куда шагаешь — только в новом варианте… На-ка, погляди.

Он несколько смущенно сунул Крамугасу вчетверо сложенный номер вчерашней вечерней газеты.

Такой Крамугас еще не видел — на глаза не попадалась.

Газета была хлипенькая, тоненькая, но зато называлась шикарно: «Могучее время.Мовыскинский вечерний орган».

— Мовыска — это что? — не понял Крамугас.

— Ну, здрасьте! — Фини-Глаз оторопело глянул на него. — Уж столько времени здесь, на Цирцее, а столицы и не знаешь!.. Срам! Ты где живешь? Как город называется? А вот — Мовыска-то и есть! Понятно? Центр культуры!

— Буду знать, — кивнул смиренно Крамугас. — Название дурацкое, но постараюсь не забыть.

— Попробуй, — ядовито хмыкнул Фини-Глаз. — Такие вещи забывать нельзя. Ни в старости, ни в детстве. А уж журналисту, да еще такому великану!.. Пригодится — не то слово! Ты — читай, читай!

Под названием газеты во всю страницу шел аршинный то ли лозунг, то ли заголовок, то ли вообще бог знает что — короче, нечто, дополненное тусклым и малоконтрастным стереоснимком президиума Конгресса: «ПОВСОНАЦ со всей ответственностью заявляет: нынешнее поколение цирцейских людей будет жить и умрет при Фини-Глазе!»

— Море радости и счастья, — гукнул Фини-Глаз. — Дождался! Наконец-то!

— Это как же понимать? — слегка опешил Крамугас, тыча пальцем в газетную страницу.

— А вот так! — развел руками Фини-Глаз. — Как и написано. Красиво, да?

— Но с чего вдруг? Кто сочинил?

— Там… — Фини-Глаз с почтеньем глянул в потолок. — Сидят… У них, видать, головки варят…

— Ладно. То, что будут жить, я спорить не берусь… Умрут-то — почему?

— Выходит, очень чтут. И без меня — никак… Нигде… Теперь я — вроде как символ. Обновленья или уж не знаю и чего… Всего, наверное… Теперь я вечный! Это все — благодаря тебе… Соображаешь?

— М-да, реактивная работа, что и говорить… — завистливо промолвил Крамугас.

— Но это, собственно, я так, чтоб ты потом не удивлялся, — произнес, тихонько млея, Фини-Глаз и, тщательно сложивши, спрятал на груди заветную газету. — Тут — другое… Я сынка к тебе привел… Уж ты посодействуй как-нибудь ему, подсоби… Один ведь остается. Как бы что с ним не случилось… На Фантипулу надежды мало. — Фини-Глаз распахнул дверь и гаркнул: — Заходи! Не стой в передней!

В комнату, меланхолически улыбаясь, ввалился щекастый, с лихо заломленным чубом, тридцатилетний дылда, с виду — тщательно обласканный балбес.

— Вот, — явно гордясь, сказал Фини-Глаз. — Мое чадо. Познакомьтесь.

— Юзюдюрик, — томно пробасил балбес, предупредительно шаркнув ножкой. — А это мой папаша. Он герой.

— Все понимает, видишь?! — умилился Фини-Глаз.

— Крамугас. Оч-чень приятно, — пролепетал, тихо пятясь, Крамугас. — Ну, а с папашей мы знакомы…

— Я как раз тебе о нем рассказывал, — торопливо зашептал чаду Фини-Глаз. — Он обо мне статью написал.

— Где будут жить и все — помрут? — пытливо осведомился Юзюдюрик.

— Нет, другую! В сто раз интересней. Но тебе пока еще не надо — слишком сложно… — Фини-Глаз вздохнул. — Когда-нибудь потом…

Он вопросительно взглянул на Крамугаса.

— Я надеюсь, все же будут экземпляры, — неуверенно ответил тот. — Ведь где-то есть, наверное, хранятся!..

— Вот тогда и почитаем. Вместе. Вслух и с выраженьем. Если доживем… Хорошая, душевная статья! Он там все честно написал, как было… Реноме, выходит, возродил. Семью прославил. Понял?

Юзюдюрик лишь отрывисто кивнул и с равнодушием уставился в окно.

— Так что же мне с ним делать? — жалостливо молвил Крамугас. — И почему он вдруг один остается? Вы что, переезжаете с Фантипулой? Или… развал семьи?

— Нет. Ну, какой такой развал?! Вся жизнь только начинается. Как будто молодость вернулась — все кипит, все хорошо!.. А только я и вправду убываю. И теперь уже — сам по себе, не в кандалах… — вздохнув, ответил Фини-Глаз. — Еще дня два назад скажи мне кто об этом — ни за что бы не поверил! Вон как получается… Ты помнишь тех, десятерых, на давешнем Конгрессе? Ну, которые сдаваться приходили?.. Так вот, у них все быстренько образовалось… Теперь они решили Загалактический пеший поход организовать. В вечную ночь, куда дойдут… И если вообще дойдут… Эх, шустрые ребята!.. И меня берут с собой.

— Зачем?

— Да, видишь ли… — зарделся, против воли, Фини-Глаз, — я теперь в некотором роде — личность легендарная, почти невероятная… Благодаря тебе, конечно, — это я повсюду говорю! Вот и хотят орлы, чтоб я своим присутствием их путешествие тоже в легендарные вывел. Чтоб, значит, не забылось их великое начинание… По следам кого-то там пойдем… Ты не шути!

— Неизвестные солдаты к именной славе потянулись? — невольно усмехнулся Крамугас. — Остепенились, стало быть? Ну, что ж, наверное, пора… Но я предупреждаю сразу: никаких статей об этом я писать не буду.

— Боже упаси! — с испугом замахал руками Фини-Глаз. — Не нужно, что ты! Мы уж как-нибудь — своими силами… Я говорю: ребята шустрые… Все могут!

— Ну, а как Фантипула — не против?

— Кто, Фантипула? Да я ее и спрашивать не буду! — с возмущением пожал плечами Фини-Глаз. — Мне только не хватало… Кой раз в веки!.. Ты ведь понимаешь! — радостно продолжил он. — Не мог же я им отказать! Поверишь ли, разбередила меня все-таки твоя чудесная статья: «Первопроходец Фини-Глаз — ты жив, герой!..» Одно название — как песня!.. Дай, думаю, под старость лет — и впрямь гульну! На всю катушку, так сказать… Жена, конечно, за сынком бы присмотрела, да уж сколько можно, вон — дылда какая, самому жить пора!..Ты ведь хочешь, сынок, стать самостоятельным? — обернулся он к чаду.

— Да, пап, — тоскливо согласился Юзюдюрик. — Очень. Ты же знаешь лучше моего, как я хочу.

— Прости, но… чем я конкретно тебе помогу? — спросил Крамугас у отпрыска.

Тот только