– Ее рабочее место вы видели. Жила она в коттедже на территории академии, дома выделяют преподавательскому составу, – неторопливо вещал мистер Петрик. При этом смотрел только на Мура. – Работала исключительно на лорда Нобиля и на меня.

– А много ли в академии преподавателей и учащихся? – уточнила я.

– Коллектив небольшой. Несколько потоков, на каждом от двадцати до тридцати учащихся. Ректор, четыре магистра, секретарь и ассистент. И обслуживающий персонал: комендант миссис Гаранкина, охранники, дворники, повар, библиотекарь. Я преподаю целительскую артефакторику и совмещаю с должностью заместителя ректора. Расс Веллюр – магистр по энергетическим практикам. Ассистент мисс Лютенция помогает учителям составлять расписание лекций, зачетов и экзаменов.

– А какие предметы ведут два других преподавателя? – вмешалась я.

Мистер Петрик бросил на меня раздраженный взгляд:

– Вольдемар Вудс пришел в академию недавно, он преподает хирургию, раньше работал с лордом Бригзом и военными. Ставленник лорда Нобиля Борис Олви ведет предметы по аптекарскому делу. Мисс Евгения… ну, это вы уже знаете.

– Позвольте задать вопрос, – вновь заговорил Скотт Мур. – Вы замечали, что мисс Евгения задерживается в кабинете ректора допоздна?

– Вы ранее спрашивали об этом. Понятия не имею, – пожал плечами Арон Петрик. – Я не слежу за секретарями. Вон, спросите у охранников.

– А у кого был доступ к сейфу? – прищурилась я.

– Только у лорда Нобиля, – тут же отреагировал магистр. – Ректор гордился своими охранными заклинаниями, держал их в тайне. Даже я, его правая рука, не знал. Если вы на что-то намекаете.

– Ну что вы, мы не намекаем. Обычные вопросы при ведении дела. – Я мило улыбнулась магистру.

– Мне их уже задавали! – огрызнулся мистер Петрик.

Я не стала реагировать на выпад магистра и вновь спросила:

– А кто-то мог подслушать заклинание?

– Да откуда я знаю! – резко отозвался заместитель ректора.

– А как часто кристалл целителей оставляли в академии? – не сдавалась я.

Ответ Петрика удивил:

– Камень и прочие артефакты привозили из музея примерно раз в месяц для занятий по артефакторике. Их хранили в сейфе пару-тройку дней. – Мы с Муром переглянулись, а магистр тут же торопливо добавил: – Впрочем, вам следует поговорить на эту тему с лордом Витасом.

– А зачем на уроках по артефакторике камень? – спросил мой коллега.

– Кристалл целителей – главный артефакт Риджинии. Да, он сейчас неактивен, но на занятиях студенты делают эскизы, разбирают знаки. Мы проводим – условно, разумеется, – простые ритуалы. Будущие целители должны знать, как это может работать на практике, – высокомерно произнес магистр, защищая свой предмет.

– А что, артефакт нельзя изучить в музее? – усомнилась я.

– У нас в группах по двадцать – тридцать человек. Согласитесь, весьма неудобно приходить в музей толпой и проводить там полдня. Поэтому лорд Нобиль и договорился о передаче кристалла и прочих артефактов в академию примерно раз в месяц. – Мистер Петрик махнул рукой: – Да кому нужен мертвый камень? За четыре года не было ни одного происшествия.

– Зато сейчас сразу два – кража и убийство, – произнес Мур и впился взглядом в собеседника.

– А кто-то из студентов мог использовать артефакт? Например, активировать? – задала вопрос.

– О чем вы? В Риджинии всего четырнадцать аристократических семей, в которых лишь несколько отпрысков с сильным целительским даром. Да и тем многому надо учиться. Остальные лишь условно называются целителями, – пренебрежительно фыркнул Арон Петрик. – Сейчас в академию лезут все кому не лень. Что говорить, если они кристалл целителей не отличают от ока Ди или камня стихийников.

В словах декана сквозила желчь, хотя, как я уже знала, он не был представителем ни одной из четырнадцати аристократических семей. Как с таким снобом наладить контакт? Как проникнуть в воспоминания? Я дотянулась до его руки, а магистр вздрогнул. И даже поморщился. Явно он меня невзлюбил.

– Простите, мистер Петрик. У меня еще один вопрос, не относящийся к делу. Почему Академия целителей работает летом? Разве сейчас не время для каникул?

Магистр окинул меня высокомерным взглядом:

– Сразу видно, что вы не местная. Потому что летом есть возможность собрать травы, провести практикумы на природе. А что важно для аптекарей и целителей? Растения! Поэтому летом мы учимся, зимой отдыхаем.

– Спасибо, теперь все понятно, – улыбнулась я.

Мне и правда многое стало понятно. Как только дотронулась до руки магистра, перед внутренним взором замелькали женские фигуры во фривольных одеяниях. Но лиц не разглядела, да и образы нечеткие, будто смотрела через стекло. Интересно, это студентки или кто-то из преподавателей? Оказывается, наш Петрик – дамский угодник.

Нам так и не удалось добиться откровенности от заместителя ректора. Попрощавшись, мы с Муром покинули основное здание и направились к преподавательским коттеджам. Небольшие домики были разбросаны в парковой зоне и огорожены кустарниками с яркими цветами.

Мур направился к розовому коттеджу с коричневой черепичной крышей.

– Забрал ключ на время, пока не раскроем преступление, – объяснил он мне, открывая дверь.

В гостиной было неуютно, даже странно, что здесь жила женщина – секретарь лорда Нобиля мисс Евгения. Ни скатерти, ни тюлевых штор на окнах, лишь толстые гардины и такие же в спальне. Две комнаты – гостиная и спальня – соединены дверью. Створки шкафа распахнуты настежь, являя взору скромные наряды из дешевых тканей.

– Кое-что покажу тебе, Марч, – усмехнулся Мур и открыл один из ящиков комода.

Там я обнаружила ажурные чулки с бантиками, корсеты из шелка с вышитыми розочками, полупрозрачные сорочки.

– У нашей дамы был любовник? – взглянула я на сыщика, хотя откровенное белье могла носить и скромница.

– Уверен, не один, – подтвердил Мур.

– Таинственный любовник, он же убийца. А может, и вор артефакта.

– Не факт, – покачал головой сыщик. – Мы не знаем, являлась ли мисс Евгения воровкой. Кабинет ректора караулят охранники. Они утверждают, что секретарь покинула в тот день кабинет вместе с лордом Нобилем и больше не возвращалась. А утром ее убили.

Я напомнила коллеге:

– Допроси того молодого стража. В его воспоминаниях часто мелькал образ мисс Евгении. Он явно что-то знает.

– И зовут его Петр Ворон. А послание подписал некий «Вэ», – насупился Мур, закрывая ящик комода и направляясь к выходу. Явно в его душе происходила борьба: стоит ли верить моим словам или игнорировать. – Может, пройдешь по территории и посмотришь воспоминания преподавателей и студентов?

– И как ты себе это представляешь? Здесь около ста человек. Я всех даже за неделю не успею просмотреть. А надо же настроиться, выцепить из воспоминаний нужное и отринуть неважное, например детские годы.

– Ты права. Вот если бы здесь жить… – вздохнул Мур и захлопнул входную дверь коттеджа.

– Жить? – переспросила я.

В голову пришла идея, но решила сперва обсудить ее с Лукасом.

У ворот мы встретили коллег-полицейских. И только собрались покинуть территорию академии, как услышали крик:

– Стойте! Ну стойте же!

По парковой дорожке к нам бежала раскрасневшаяся леди Нора. Значит, жди скандала. Девушка решительным шагом направилась к Юрису и взяла его за лацканы пиджака:

– Вы же с мистером Марчем обещали, что займетесь расследованием! И что? Уже две недели прошло, а никто в академии не появился. Вам нужна новая жертва? Я спрашиваю, где Марч? – Леди Нора с силой тряхнула худосочного