Канал подключения оказался настолько сильным и стабильным, что Феликс не стал ограничиваться Москвой и областью, захватив еще соседние большие и малые города, включая Петербург с его окрестностями. Но безрезультатно. Множество людей с явными или скрытыми способностями к так называемому «ясновидению» с ограниченным, не представляющим интереса диапазоном считывания информации, кое-кто способный помочь с выздоровлением больному и… все. Никого с дарованиями, хоть отдаленно напоминающими таланты будущих сотрудников детективного агентства.
С легким головокружением Феликс вернулся в гостиную и все-таки пошел в спальню передохнуть. Подключение к информационному полю забрало спонтанный прилив сил вместе с оставшимися ресурсами.
Вытянувшись на кровати, Феликс, как обычно, стал рассматривать оружие на черной стене. Тусклый дневной свет робко сочился сквозь щели неплотно задернутых штор. Свет еще не привык бывать в этой комнате, а комната еще не познакомилась, не приняла его. Глядя на шпагу из толедской стали, Феликс выстраивал в голове схему завтрашнего дня: где и когда встретится с Германом, как доедут до офиса, процесс подписания договора, все последующие действия. Хотелось успеть как можно больше. До окончания срока, отведенного компанией «Гнозис», оставалось девять дней.
Глава 30
Солнце то появлялось, то исчезало, словно никак не могло решить, выходить ему во всей красе и световой силе или отдохнуть еще в дождевой прохладе облаков.
Без пяти шесть автомобиль Феликса притормозил у пятиэтажного офисного здания. У входа топтались Евгений с Борисом Семеновичем, оба курили. Феликс с Германом вышли из машины и направились к ним. На Гере были светлые брюки с кремовой рубашкой, на Феликсе как обычно – строгий темно-серый костюм, застегнутая наглухо, под горло, рубашка цвета бургундского и черные очки.
После взаимных приветствий и рукопожатий все вместе вошли в здание и поднялись на второй этаж, где визитеров уже дожидался хозяин особняка. Тяжело дыша, утирая лоб платком, Борис Семенович толкнул дверь кабинета и ввалился внутрь, следом зашел Феликс. С первого взгляда показалось, что оказались они не в офисе, а в церковной лавке – так много всевозможных икон было развешано по стенам. Среди этого многообразия не сразу различался письменный стол в углу, за которым сидел мужчина средних лет в черной рубашке. С коротко стриженной круглой головой, тяжелыми, будто грубо вылепленными из серого теста чертами лица, глубоко посаженными свинцовыми глазками и без намека на шею. Казалось, голова прикручена прямо к широким борцовским плечам.
– Юрий Константинович, утро доброе! – Вытянув руку, Борис пошагал к нему. Тот привстал, через стол пожал руку и уставился на вошедших. После продолжительной паузы его губы растянулись в улыбке.
– Здравствуйте, – проговорил Юрий Константинович, выбираясь из-за стола. – С кем имею честь?
– Здравствуйте, меня зовут Феликс. Это мой юрист Герман, мы готовы заключить с вами договор аренды.
– Прошу, присаживайтесь, – Юрий указал на стулья: три у окна, пара у стола.
Герман с Феликсом сели к столу, Женя с Борисом Семеновичем устроились у окошка. Мельком оглядев всевозможный хлам, которым был завален стол, Феликс заметил стопку глянцевых брошюр с яркой картинкой и надписью: «Церковь Воскресения». Юрий Константинович вернулся на свое место и начал разговор на отвлеченную тему, отчего-то медля переходить к делу. Феликс немного подождал и перебил:
– Мой юрист может пока посмотреть бумаги?
– Пять минут, буквально пять минут. Сейчас отец Адриан подойдет и приступим.
– Отец Адриан? – переспросил Феликс.
– Мой духовник, – закивал Юрий Константинович. – Без благословения дела-то не делаются. Вот, почитайте пока.
И он потянулся к брошюркам. Гера передал пару Жене с Борисом, раскрыл свою и углубился в чтение. Феликс помедлил, затем взял протянутую книжицу, положил ногу на ногу, поставил локоть на край стола, подпер кулаком подбородок и открыл с конца, на последней странице.
Благо ждать отца Адриана долго не пришлось. Вскоре в коридоре послышались торопливые шаги, дверь распахнулась и на пороге возник невысокий господин с выдающимся животом, торчащей в разные стороны длинной редкой бородой, растрепанными серо-седыми волосами до плеч и младенчески розовым лицом. Облачением господину служила белая ряса с серыми вставками, на груди и животе виднелись жирные пятна, что делало ее похожей на скатерть. Юрий Константинович резво выскочил из-за стола и бросился к нему с приветствиями. Отложив брошюрку, Феликс развернулся вместе со стулом в сторону вошедшего, а тот вдруг замер и принялся мелко креститься. В этот момент Юрий Константинович стоял, согнувшись в поясном поклоне. Так и не разгибаясь, он поинтересовался, что случилось. Отец Адриан что-то забормотал о нечистой силе и дьяволе лукавом. Выпрямившись, Юрий обернулся, окинул долгим взглядом всех присутствующих, начиная с Бориса Семеновича, и уточнил внезапно севшим голосом:
– Кто?
Вытянув руку, отец Адриан дрожащим пальцем указал на Феликса. Герман закрыл брошюрку, аккуратно положил ее на стопку поверх остальных, медленно развернулся, будто прочертил профилем плавную линию в пространстве, и обратился к хозяину особняка с духовником:
– Прощу прощения, если есть вопросы, обращайтесь ко мне. Зовут меня Герман Леонидович Артемьев. Я юрист, представляю интересы Феликса Эдуардовича. Феликс Эдуардович, вы не обязаны вступать в диалог.
Ничего похожего на прежние толчки силовых полей, исходивших от Феликса, Гера в данный момент не ощущал. Ничего, кроме холода, могильного холода, от которого стыли руки. Юрий с Адрианом о чем-то пошептались, и Юрий выдохнул, словно выплюнул:
– Кто он такой?!
– Феликс Эдуардович известный финансист и меценат…
– Фамилия!
– Нежинский.
Они снова о чем-то пошептались, и отец опять взялся креститься, бормоча: «Нежинский… Нежить, нежить, ходячий труп, покойник… ясно же все!»
– Прошу прощения, но видимо нам стоит подыскать другой вариант, – с бесстрастным лицом Гера привстал со стула, но его остановил окрик Юрия:
– Сидеть!
И в этот момент Гера увидел сквозь черные стекла очков глаза Феликса. Тот смотрел на него в упор, и парень сел на место под давлением этого взгляда. Юрий подошел, оперся локтем на спинку стула Германа, уставился на Феликса и сказал:
– Давай рассказывай: кто такой, чем живешь,
