– Прекрасно понимаете. Не беспокойтесь, ничего противозаконного – вся деятельность исключительно на благо общества. Я не имею отношения к каким бы то ни было силовым структурам, правительству, криминалу, нет. Это мой частный проект, фантазия, прихоть, в которую я вложу собственные средства. Мы ни от кого не будем зависеть, никто не сможет нам диктовать, указывать, что делать, мы сами устанавливаем свои правила.

– И что же… что это за компания? Каков вид деятельности?

Если бы Феликс знал!

– Это я озвучу, когда подберу еще минимум четырех сотрудников.

– Почему вы решили, что я какими-то способностями обладаю? Кто вам чего наговорил обо мне?

– Никто и ничего. Я сам вас нашел. Вы удачно скрываете свои возможности, не удивлюсь, если о них не знают даже ваши близкие.

– Как вы меня нашли? Просто так взяли и нашли?

– Допустим, я тоже обладаю некоторыми способностями.

Помолчав, Герман глотнул остывающий кофе и произнес:

– Безусловно, причуды и странности богатых людей заслуживают некоторого уважения, но, если вы вздумаете меня преследовать, я буду вынужден обратиться в полицию.

– И она вас, безусловно, защитит, да, – на бледных губах Феликса Эдуардовича возникла легкая, немного сочувствующая улыбка. – Вы мне не верите?

– Прошу прощения, я должен идти.

Герман привстал, намереваясь уходить, но тут Феликс снял черные очки и положил на стол. Молодой человек медленно опустился обратно на сидение и замер, словно нечто пригвоздило его к месту. На него смотрели пронзительные светло-синие, будто горящие огнем, нечеловеческие глаза.

– Полагаю, мы можем продолжать наш разговор? – снова надев очки, поинтересовался Феликс.

– Кто вы? – только и смог произнести Герман.

– На визитке все написано. Итак, я предлагаю вам интересную, хорошо оплачиваемую работу в компании единомышленников, где вы сможете в полной мере раскрыть свой талант.

Герман посмотрел долгим взглядом на кофейную чашку собеседника, к которой тот так и не притронулся, и произнес задумчиво:

– Хорошо, допустим… Однако в толк не возьму, как я, то есть моя способность может оказаться полезной?

– Это уже моя забота, как ее реализовать, вашу способность. Расскажите о своем таланте.

Герман глубоко вдохнул и произнес на выдохе:

– Я умею общаться с растениями, разговаривать с ними.

Чуть помедлив, Феликс спросил:

– Слышите голоса?

– Нет, это картины, слегка размытые, как видео, снятое через мягкий фильтр. Если мне нужно что-то спросить, я представляю свою просьбу в виде мысленной картины, фрагмента немого кино и таким же образом получаю ответ. Растения не понимают слов, но прекрасно читают визуальные картины и человеческие эмоции, сопровождающие их.

– И вы связали свою карьеру с биологией?

– Нет, я юрист. Мне интересно общаться с растениями, а не препарировать их.

– Как это проявилось? Давно?

– Долго рассказывать… – замялся парень.

– А мы никуда и не торопимся.

Сцепив пальцы в замок, Феликс оперся о край стола, подаваясь вперед, ближе к собеседнику, выражая готовность слушать.

– Это случилось почти двадцать лет тому назад…

Глядя в пространство поверх головы Феликса, Герман начал рассказывать свою историю.

Ему было пять лет, когда он потерял обоих родителей – разбился вертолет, перевозивший сотрудников метеостанции, и его забрали к себе в деревню бабка с дедом. После пережитой трагедии мальчик замкнулся и перестал разговаривать. Его таскали по врачам, знахарям, но ребенок молчал больше года. Почти все свое время Гера проводил на природе, в саду или ближайшем перелеске. Он мог часами сидеть под деревом, смотреть на траву, листья, разглядывать какой-нибудь цветок.

Однажды мальчик забрел в лесную чащу и поранился о колючий кустарник. Увидев кровь, он неожиданно испугался почти до обморока, но вдруг ощутил, как нечто успокаивает, утешает его. Это шло откуда-то со стороны, но вместе с тем находилось где-то рядом. Вскоре Гера понял, что нечто успокаивающее исходит от куста подорожника, растение словно внушало, передавало ему прямо в мысли: «Сорви пару моих листов, приложи к порезам, и боль пройдет». Так он раскрыл свой дар общения с растениями.

Пораженный, мальчик бросился домой и рассказал о случившемся бабушке с дедом. Обрадованные, что внук наконец заговорил, они готовы были согласиться с чем угодно и сделали вид, что поверили милой детской фантазии. Цветы с ним говорят? Ради бога! Лишь бы снова не замолчал. Больше Гера никому не рассказывал о своей способности, сохраняя ее как свой личный тайный мир.

После школы он вернулся в город, в квартиру родителей, закончил юридический, стал работать помощником адвоката. Собирался жениться, но цветок диффенбахии, подаренный девушке, как-то взял и выдал пару ярких картинок досуга юной любвеобильной особы. Свадьба не состоялась, а цветок вернулся к Герману домой.

Закончив рассказ, парень замолчал. Феликс откинулся на спинку стула и принялся задумчиво постукивать пальцами по столу. Затем спросил:

– С любыми растениями контактируете? И с травой?

– Нет, с травой не получается. Также нет контакта с большинством деревьев, дикорастущими кустарниками, дикими ядовитыми растениями. Лучше всего на контакт идут декоративные и лекарственные растения. Контакт со срезанными, сорванными растениями слабый и очень короткий.

– Превосходно, – кивнул Феликс. – Я позвоню вам в конце этой недели или в начале следующей и встретимся для более предметного разговора.

Герман рассеянно провел ладонью по куртке спортивного костюма.

– У меня визитки с собой нет.

– А вы мне так свой номер скажите, я запомню.

– Запомните одиннадцать цифр мобильного телефона?

– Запомню, – одними уголками губ улыбнулся Феликс. – Я же финансист, с цифрами дружу.

Глава 17

Вернувшись к машине, Феликс увидел, что крыса с вороном, прижавшись друг к другу, крепко спят на заднем сиденье. Только мужчина стал открывать дверь, как они мигом встрепенулись.

– Мы уж думали, ты никогда не вернешься! – раскаркался Паблито. – Совсем совести нет! Как так можно поступать с…

Феликс сел в кресло, сжал пальцы в кулак, размахнулся и чуть не ударил по рулю, но вовремя остановился, опасаясь разнести и руль, и приборную доску. Вместо этого ударил сам себя по колену.

– Что