– Попробую.

Поднявшись на ноги, мужчина сделал пару шагов и наступил сначала на что-то твердое, затем на что-то влажное.

– Что на полу разбросано? – нехорошим голосом произнес Феликс.

– Хлеб и мясо. Все не смог съесть, много было.

– Ты ел в моей спальне?!

– Скажи спасибо, что не нагадил еще! В твоей спальне! Что окном цивилизованно пользуюсь! Чистоплюй нашелся! Никакой от тебя благодарности не дождешься.

Воронье карканье болезненным эхом отдалось в гудящей голове.

– Не кричи!

Пошатываясь больше от непривычной слепоты, чем от слабости, Феликс вышел из спальни и направился в столовую. Там он включил напольный светильник и без сил упал в кресло. Выглядел Феликс ужасно: запавшие глаза, заострившиеся скулы, волосы прилипли ко лбу, блестящему от испарины, мраморная белизна кожи стала восковой. Но глаза… прозрачные, пронзительные светло-синие, в них словно неземной огонь полыхал.

Паблито потоптался по ковру, разглядывая лицо Феликса, и произнес задумчиво:

– М-да… Если так и останется, будешь и по ночам в черных очках ходить.

– Почему? Что не так? – Его голос все еще звучал устало.

– Твои глаза! Даже не знаю, что страшнее – те жуткие черные или эти жуткие синие! Но черные хоть не так были заметны, а эти светятся, как… как лампочки!

– Мелочь, это решаемо. – Феликс прижал ладонь к груди, вслушиваясь в биение сердца. Стучало оно с перебоями: выравнивало темп, но вдруг словно проваливалось куда-то. – Когда рассвет?

Ворон покрутился на месте, выискивая взглядом настенные часы.

– Через час пятнадцать.

– Хочу его встретить.

Феликс сделал попытку встать с кресла, но его остановило оглушительное карканье:

– Час будешь на балконе стоять?! Еще голова закружится! Вниз шарахнешься! Вот за пятнадцать минут и пойдешь! Сиди пока, отдыхай! А то ты сейчас ни на человека, ни на вампира… вообще неизвестно на что похож!

У Феликса еще не было сил возражать. Он откинулся на спинку и рассеянно стал смотреть в пространство. Не зная, чем себя занять, Паблито походил по комнате, вышел в коридор и услыхал какой-то шорох со стороны прихожей. Решив, что явились крысы, он заторопился к входной двери – она так и оставалась приоткрытой из-за сломанного замка. Выглянув в щель, Паблито увидал чьи-то ноги в оранжевых тапочках. Поднимая голову, он рассмотрел сначала цветастый халат, затем тонкую шею, сморщенное личико и стрижку серо-седых волос. Гостья мялась у порога, норовя заглянуть за дверь. Недолго думая, ворон высунул голову, ударил клювом по оранжевому тапку и так же быстро спрятался обратно. От неожиданности старушка вскрикнула и отскочила. Послышались удаляющиеся шаги, открылась и закрылась дверь квартиры напротив. Паблито осторожно выглянул в щель. На площадке было пусто и тихо.

Вернувшись в гостиную, ворон застал Феликса все в той же позе, с тем же отсутствующим взглядом.

– Отомри! – приказным тоном велела птица. – Пока не рассвело, может, халат какой-нибудь поищешь, накинешь? Замерзнешь на балконе в одних-то трусах.

– Я холода не ощущаю, – безучастно ответил Феликс.

– Теперь-то все изменилось! В любом случае надо одеться. Зачем соседей радовать?

– Оденусь, не переживай.

Феликс опустил веки и с добрую минуту сидел с закрытыми глазами, собираясь с силами. Он ощущал себя полностью опустошенным, будто выпотрошенным изнутри. Затем, опираясь обеими руками о подлокотники кресла, тяжело встал и выпрямился во весь рост.

– Ой! – Паблито подскочил к нему поближе. – Ты весь в каких-то пятнах!

С ног до головы по телу мужчины проступило нечто, похожее на синеватые гематомы, возникшие мгновенно, видимо, в момент, когда он поднимался. Феликс согнул руку в локте и посмотрел на себя. Сквозь кожу частично просвечивали синие вены, сосуды, капилляры…

– Должно быть из-за сердца. Оно же работает теперь.

– И хорошо работает? – Ворон склонил голову набок.

– Пока не очень, но старается.

– Ты сам себя как вообще чувствуешь?

– Жить можно.

И Феликс пошел в гардеробную за халатом.

Когда он вернулся, завязывая на ходу шелковый пояс халата, Паблито уже нетерпеливо прыгал у балконной двери гостиной. Феликс отодвинул шторы, поднял жалюзи, открыл дверь и вдохнул прохладный воздух предрассветного города. Выскочив вперед, ворон вспорхнул на балконные перила.

– Давай же! Выходи! Хотя нет, стой! Пойди сначала спреем от солнца побрызгайся. Предупреждали ведь, что мигом обгоришь! Ничего не помнишь! Пропадешь без меня!

Феликс устало качнул головой и тихо произнес:

– Когда очнусь, я тебе все это припомню.

– Надеюсь! – крикнул ему в спину Паблито. – Припомнишь и скажешь спасибо!

Вернулся Феликс за пару минут до рассвета. Крыши домов уже начали светлеть. Растирая солнцезащитное средство по лицу и рукам, мужчина вышел на балкон, облокотился на перила и стал смотреть на небо. По перилам у левого локтя топтался ворон. Поглядев на отрешенное лицо Феликса, он спросил:

– Что чувствуешь? Радость? Грусть? Страх? Или что-то еще?

– Не поверишь, – ответил Феликс, не глядя на птицу, – ничего. Столько лет думал об этом моменте, представлял его. И вот момент настал, сейчас случится невозможное, а я ничего не чувствую.

– Просто все быстро происходит, ты не успеваешь понимать и привыкать, возможно, толком не осознаешь…

– Паблито, если ты сейчас замолчишь, обещаю простить все твои вольности и ничего не припоминать.

– Как?! И даже спасибо не скажешь? Ладно, хорошо, уже молчу. Все, я замолчал, да. Молчу.

Ворон тряхнул черными с зеленоватым металлическим отливом перьями, нахохлился и тоже стал смотреть на небо – высокое, чистое. День обещал быть теплым и тихим.

И вот он пролился. Растекся сплавом золота и меди над крышами солнечный свет. Словно великое божество в сиянии нимба, явило солнце свой огненный лик. И Феликс невольно отступил назад, опустил голову и поднял ладонь, прикрывая лицо.

– Стоять! – каркнул Паблито. – Опусти руку! Опусти!

Опустив ладонь, Феликс остался стоять с упавшей головой, но во всей его позе читался не страх, это было нечто другое. Будто чувство вины не позволяло расправить плечи. И тут мужчина почувствовал, как чьи-то маленькие цепкие лапки дергают полу халата. У его ног сидел Дон Вито. Поглощенные моментом,