– Лисово ко мне. Быстро! И пока он не выйдет, меня ни для кого нет.

Секретарь осторожно поинтересовался:

– Даже для…

– Я же сказал, ни для кого, – решительно оборвал его банкир.

Вот уж кого Алекс ожидал увидеть у себя в доме меньше всего, так это своего бывшего однокашника, а ныне гвардейского лейтенанта Червоноозерского. Анатоль влетел в особняк Магу, как все сметающий на своем пути ураган. Невзирая на все усилия прислуги убедить господина лейтенанта обождать в холле, пока молодому хозяину будет доложено о его приходе, он стремительно пронизал весь дом и добрался до комнаты Алекса.

– Я все жду, когда мой друг Алекс найдет время, чтобы навестить старину Анатоля и как следует отметить приезд, а он сидит у себя в доме и даже носа на улицу не кажет! И как прикажете это понимать, лейтенант Магу?

– Так и понимай, никаких гулянок в этот раз. Я тут инкогнито. Или ты уже забыл? Кстати, а как ты узнал, что я здесь?

– Один наш общий друг видел тебя на вокзале, причем в свите какого-то генерала. Неужели ты решил пойти по моему пути и податься в штабные?

– Не столица, а деревня какая-то, – пробормотал Алекс. – Нет, в штабные не подался, по-прежнему ротой командую. Сюда прибыл по делу, а генерал этот – начальник нашей дивизии. Еще вопросы есть?

– Есть, конечно. И какие же у тебя дела с начальником дивизии?

Алекс уже открыл было рот, чтобы напустить тумана погуще, но и единого слова высказать не успел.

– Стой, ничего не говори. Фамилия этого генерала – Быстраго. Так?

– Так, – нехотя признался Алекс. – Похоже, наше дело становится всеобщим достоянием.

– Да наш штаб третий день только об этом и гудит! Только план летней кампании сверстали, со всеми согласовали и везде, где надо, утвердили, как черт его знает откуда выскакивают Быстраго с Новославским и требуют резервный корпус, который предполагалось отправить на завоевание Гохары, перебросить на темерюкское направление. Генерал-квартирмейстер встал на дыбы и отказался их план даже рассматривать.

– Зато начальник штаба новый план поддержал!

– Так и есть, чует, что Скоблин метит на его кресло, вот и решил его уесть с помощью нового плана. Гвардия встала на сторону Скоблина, армия поддержала начальника штаба. Теперь все придется решать императору, а он пока колеблется.

– Надеюсь, его величество долго колебаться не будет.

– Так, так, – встрепенулся Анатоль, – кажется, я начинаю понимать, зачем тебя сюда притащили вопреки запрету! Давай, рассказывай, что они тебе пообещали за поддержку твоего папаши. Сразу чин полковника? Или полный егорьевский бант одним махом?

– Ни то и ни другое, – Алекс чуть помедлил, обдумывая продолжение, потом скромно признался: – Видишь ли, это не только, и даже не столько, их план, сколько мой.

Услышав такое, гвардии лейтенант Червоноозерский несколько секунд мог издавать только нечленораздельные звуки. Наконец он справился с речевыми затруднениями.

– Вот это да! Ты точно меня не разыгрываешь?

– Мне сейчас не до розыгрышей. Гораздо больше меня беспокоит то, что об этом плане знают все, даже самый последний лейтенант посвящен в подробности. Еще немного и наши генералы отправят его на согласование к какому-нибудь османийскому паше. Тогда все точно пойдет к черту.

– В выпуске из училища я был в начале второй сотни, – обиделся Анатоль, – к тому же я служу при штабе. А подробностей плана никто не знает, даже я. Спор идет только о том, куда отправят резервный корпус.

– Спасибо, успокоил, – усмехнулся Алекс. – На Темерюке сейчас сложилась благоприятная для нас обстановка, можно решить проблему быстро и без больших потерь. И неизвестно, когда такой случай представится в следующий раз. А на гохарском направлении никакой спешки нет, можно начать наступление и следующей весной.

– Генерал-квартирмейстер считает иначе, – возразил гвардеец. Кстати, а ты сам не нашел в этом плане какой-нибудь гиблой дыры, куда собираешься сунуть свою буйную голову?

– Нет, что ты, – поспешил успокоить друга Алекс, – буду действовать исключительно в составе полка, и никакого отрыва от главных сил. Да и пора мне уже в дорогу, засиделся я что-то в столице.

Анатоль сделал вид, будто поверил. Не один год зная Алекса, он понимал, что из того клещами больше ничего не вытянешь.

– В таком случае ни пуха, ни пера тебе, – пожелал гвардеец.

– Иди к черту, – послал его в ответ Алекс.

На этом они и расстались. Проводив Анатоля, лейтенант вернулся к себе в комнату и подошел к окну. За стеклом царили серые и сырые сумерки раннего столичного вечера, кое-где подсвеченные уже зажженными газовыми фонарями. Ему и в самом деле захотелось поскорее уехать отсюда обратно в Текуль. Алекс прижался разгоряченным лбом к холодному стеклу, пытаясь остудить голову и привести мысли в порядок. «Пора, времени на подготовку операции осталось совсем мало, а сделать предстоит огромное количество дел». В том, что план Быстраго – Новославского будет в ближайшее время одобрен императором, он почему-то не сомневался.

Глава 12

Невидимый берег обозначал себя несколькими огоньками, но оценить расстояние до них не представлялось возможным. И как только моряки ориентируются в этой непроглядной тьме? Сейчас на мостике рядом с капитаном парохода стоял недавно пойманный руоссийской пограничной стражей контрабандист, хорошо знавший османийское побережье вблизи Гатуни. За благополучную доставку роты лейтенанта Магу ему пришлось пообещать помилование и полное прощение всех прежних грехов. Именно он и порекомендовал для высадки десанта эту тихую и достаточно глубоководную бухту, где не раз грузил и выгружал контрабанду со своей быстроходной шхуны.

Если нельзя войти в дверь, то можно влезть в окно. Идея эта не нова, проблема была в том, что «окно» располагалось на территории османийского султаната. Одного взгляда на карту достаточно было для того, чтобы понять – с этой стороны путь к Харешскому перевалу на порядок короче и проще. К тому же с этой стороны руоссийцев никто не ждал, дойти и взять перевал вполне могла всего одна рота. Но никто из руоссийских военных помыслить не мог высадить десант на османийское побережье до объявления войны. Сын