Когда-то Нижний Такхиз был явно больше, но сейчас обитаемых домов в нем было всего шесть. Нужный дом под железной крышей, как и говорил Толстый Межид, был всего один. И расположен был весьма удачно, на краю селения. Убедившись, что признаков присутствия бандитов в селении нет, лейтенант подал команду:

– Вперед!

Цепочка штрафников осторожно пробралась вдоль забора и уперлась в запертую калитку.

– Открывай! Открывай, а то выломаем!

Фелонов грохнул прикладом винтовки в дверь. Тяжелая, подвешенная на мощных железных петлях и запертая изнутри на железный же засов конструкция даже не шелохнулась, а угрозу унтер-офицера нагло проигнорировала. Но все же сила была на стороне стоявших снаружи солдат, и двери пришлось подчиниться. Сначала кто-то шуганул растявкавшуюся на гостей собачонку, потом лязгнул засов, между дверью и косяком появилась узкая щель. Фелонов толкнул дверь, едва не сшибив с ног стоявшего за ней невысокого, но крепкого бородатого мужчину в традиционном горском наряде. Чем-то он был похож на Хамиди, видимо, действительно, родственник. Шедший вторым Ивасов взял его на себя, остальные рассыпались по двору, держа свои «крейзе» на изготовку. Кто-то пнул сапогом надоедливую собачонку, и та, взвизгнув, забилась в какую-то щель.

Алекс вошел предпоследним. Кроме встретившего их мужика, надо понимать, это был сам хозяин, никого из его домочадцев во дворе не было. Попрятались, не ожидая от внезапного визита руоссийских солдат ничего хорошего. Правильно, что не ожидали.

– Здравствуй, Мантасур.

– И ты здравствуй, офицер. – По-руоссийски он говорил почти без акцента.

– Лейтенант Магу, – представился Алекс.

В глазах хозяина мелькнул еле уловимый блеск. Мелькнул и тут же пропал, но лейтенант его заметил. Знает, понял Алекс, но ничего, сейчас мы ему подпортим настроение. Прервав затянувшуюся паузу, лейтенант продолжил разговор:

– Ты знаешь, что Хамиди-бей готовится провести караван с оружием на эту сторону хребта?

Вопрос был риторическим, об этом многие знали, и Мантасур не мог не знать.

– Что ты хочешь от меня, лейтенант Магу?

– Мне нужно знать день и то, через какой перевал пойдет Хамиди.

Такой наглости хозяин не ожидал и несколько секунд подыскивал ответ:

– Я никому не помогаю, лейтенант. Ни вам, ни вашим врагам. Я держу ней…

В этот момент Фелонов вместе с еще одним солдатом вытащили во двор отчаянно сопротивляющегося подростка. Два здоровых мужика справились бы с ним быстрее, но им мешали собственные винтовки, и они никак не могли окончательно скрутить отчаянно сопротивляющегося пацана. Рука хозяина метнулась к висевшему на поясе кинжалу, но замерла, едва коснувшись рукоятки. Ствол «крейзе» Ивасова смотрел ему в грудь, солдат среагировал на движение горца с похвальной быстротой. Сам Алекс с трудом удержал руку от резкого движения. Он преднамеренно не стал заранее расстёгивать кобуру револьвера, стараясь показать, что именно он является хозяином положения, и ему нет нужды самому хвататься за оружие.

– Если твоя информация будет правдивой, – продолжил Алекс, – то мы вернем тебе сына и ты получишь хорошие деньги, если нет…

Алекс многозначительно замолчал. Мантасур дрогнул, что-то сказал своему сыну, тот перестал вырываться, и солдаты наконец связали его.

– Ты понял меня, Мантасур?

Хозяин через силу кивнул, челюсти его были сжаты, а рука на рукоятке кинжала побелела от напряжения.

– Я буду ждать известий.

Горец промолчал, не отрывая глаз от зажатого между двумя солдатами сына. Наконец, он не выдержал.

– Как мне передать известие?

– У тебя есть связи на левом берегу. Я это знаю. Пусть найдут меня или фельдфебеля Грушило. Мне нужны только дата и место. Если не соврешь, то твой сын будет жив и свободен.

Лейтенант, сделав знак солдатам, вышел наружу. За ним вывели сына Мантасура. Последним, не опуская винтовки, спиной вперед вышел Ивасов.

– Уходим.

Штрафники покинули селение быстро, но без позорящей воинов спешки. Едва отошли от Нижнего Такхиза, как Фелонов, убедившись, что пленник не может их слышать, спросил у лейтенанта:

– Вы думаете, что Мантасур скажет правду?

– Нет, я не настолько наивен, – покачал головой Алекс, – но ложь – это тоже информация. Если Мантасур скажет, что Хамиди пойдет через Артыкский перевал, то мы устроим засаду на Тарусском. А если нам скажут, что через Тарусский, то мы пойдем на Артык.

– А если он не рискнет единственным сыном и скажет правду? Или Хамиди пойдет через Хареш?

– Тогда мы упустим караван, вернем Мантасуру сына и извинимся. Потом я придумаю другой план.

– Он все равно смертельно обидится.

– Мне на него плевать, – отмахнулся Алекс, – за ним нет другой силы, кроме Хамиди, а с ним нам все равно придется схлестнуться. Кстати, что Мантасур сказал сыну?

– Чтобы не вырывался и что он его спасет.

Дальнейший путь до переправы все прошли молча.

На этот раз возвращение в полк прошло без происшествий. Медленно потянулись дни неизвестности и ожидания. Три дня, пять, семь… Арестантов трижды выводили за город на стрельбище, чтобы не расслаблялись. На одиннадцатый день события сорвались с места и понеслись галопом.

– Господин лейтенант!

Возбужденный Грушило втиснулся в крохотный кабинетик своего начальника, даже не испросив разрешения. Алекс закрыл на это нарушение глаза, видимо вести были действительно важными.

– Мантасур прислал известие, – выпалил фельдфебель.

– Где, когда? – вскинул голову Алекс.

– Артык, послезавтра.

– Собирай наших, выходим немедленно!

Минут через десять все семь штрафников были построены во дворе полковой гауптвахты. Унтеры из инвалидной команды тоже были здесь, готовились изображать конвой. Лейтенант вышел к ним уже с походным ранцем за плечами, при револьвере, но опять без положенной по уставу сабли.

– Готовы?

– Так точно, господин лейтенант, – отрапортовал Фелонов.

Алекс прошел вдоль куцего строя, проверил оружие и амуницию солдат.

– Карагоев, ремень подтяни. Ивасов, почему подсумок раззявлен?

– Так ведь…

– Заменить, – приказал лейтенант. – Лошади где?

– Сей секунд приведут, господин лейтенант.

Фелонов оказался прав, не успел вернуться в строй Ивасов, спешно затягивая ремень с новым подсумком, как коноводы