Я плелась за Каденом через площадь до ворот, через которые мы вышли из Санктума. Он вел меня на джехендру за приличной одеждой, как приказал Комизар. Я старалась держаться поближе к нему, сторонясь и опасливо обходя людей. Отъезд Комизара оказался палкой о двух концах. Это дало мне передышку и возможность расслабиться – ведь от его внимания мало что ускользало, – но, с другой стороны, и он оказался вне моей досягаемости. Мне так хотелось расспросить Кадена о Рейфе – где он, как провел ночь, – но я понимала, что этим поселю в нем сомнения и недоверие. Я ведь уверяла, что мне дела нет до эмиссара, а если Каден что-то заподозрит, это поймет и Комизар. Я надеялась, что стражники больше не станут вымещать на Рейфе свою ненависть к дальбрекской свинье. Возможно, после вчерашнего ужина и явным знакам внимания к нему со стороны Комизара они станут вести себя сдержаннее.
Мы пошли рядом, но я заметила, что Каден время от времени начинал припадать на ногу.
– Прости, что так получилось с твоей ногой, – извинилась я.
– Ты сама сказала, в борьбе за выживание нет правил. Твои братья хорошо тебя учили.
Я сглотнула комок в горле.
– Да, хорошо.
– И метать нож тоже они тебя выучили?
Я уже почти забыла про Финча и про то, как пыталась его убить. Каден не забыл.
– Братья учили меня разным вещам. Но в основном я просто присматривалась и мотала на ус, пока была с ними.
– Что же еще ты намотала на свой ус?
– Думаю, ты сам скоро узнаешь.
– Я что-то не уверен, что мои ноги хотят это узнать.
Я хмыкнула.
– Твои ноги пока в безопасности.
Каден покашлял, прочищая горло.
– Я хочу извиниться за то, как разговаривал с тобой сегодня утром. Знаю, это было…
– Высокомерно? Унизительно? Презрительно?
Он кивнул.
– Но пойми, я совсем не так к тебе отношусь на самом деле. Эти манеры настолько въелись за эти годы, что стали второй натурой. Особенно сейчас, когда я вернулся сюда. Я…
– Почему? За что? Ты когда-нибудь объяснишь мне, за что так ненавидишь королевские семьи? Ты ведь и не знаком ни с кем из них, кроме меня!
– Может, и не знаком, зато имел счастье хорошо узнать дворян. Разница, думаю, невелика.
– Ну да, – ехидно заметила я, – Убийца при дворе короля, знается с лордами и леди – да это же обычное дело! Назови имена. Хоть одного дворянина, которого встречал в жизни.
– Сюда, – Каден сжал мне локоть, направляя в узкий проулок. Он явно воспользовался первой возможностью, чтобы сменить тему. Я догадывалась, что ему нечего ответить на мой вопрос, но он не хочет признать, что ни с кем не знаком. Он ненавидит монархов лишь потому, что их ненавидит вся Венда. Здесь так полагается. Особенно венданцам, наделенным определенной властью.
– К твоему сведению, Каден, твой почитаемый правитель намеревается меня убить. Он сам мне о этом сказал.
Каден покачал головой и в доказательство того, что это неправда, поднял руку с кошельком Комизара.
– Он не собирается тебя убивать.
– Возможно, он просто хочет, чтобы на виселице я была нарядно одета.
– Комизар не вешает людей. Он их обезглавливает.
– Ах вот как. Какое облегчение. Спасибо, что утешил меня.
– Он не станет убивать тебя, Лия, – повторил Каден, – если ты не натворишь глупостей. – Остановившись, он схватил меня за руку. – Но ты ведь не собираешься делать глупости?
Прохожие замедляли шаг, глазея на нас. Я догадалась, что Убийцу все знают в лицо. Они знали, кто перед ними, и держались на почтительном расстоянии.
Я всмотрелась в лицо Кадена. Глупости… Ну, это с какой стороны посмотреть.
– Я собираюсь делать только то, что ты попросишь. Следовать твоим указаниям и пытаться убедить остальных в том, что имею дар.
Он подошел вплотную и понизил голос.
– Не переигрывай, Лия, и не пытайся угрожать ему своим даром, как Гризу и Финчу. С ним это не пройдет. Позволь ему использовать твой дар так, как он сочтет нужным.
– То есть помочь ему понять, что все это сплошное надувательство?
– Я отвечу твоими собственными словами: в борьбе за выживание правил нет.
– А если это все же не надувательство?
Каден помрачнел. Я вспомнила, что за все время нашего долгого пути через Кам-Ланто он ни разу не допустил, что я в самом деле могу быть наделена даром – даже когда я предупредила всех о приближении обезумевших бизонов. Как странно. Он использовал слух о моем даре как предлог, чтобы сохранить мне жизнь, но сам ни на миг в него не верил.
– Просто делай, что он велит, – произнес наконец Каден.
Я неохотно кивнула, и мы двинулись дальше. Он как будто даже с более глубоким почтением говорил сейчас о даре, чем Гриз и Финч. Так что же для него дар: некая неведомая сила, не подвластная ни Комизару, ни ему самому? Дихару очень рассмешила бы мысль о том, что можно использовать дар на потребу Комизару. Она вспылила, когда я предположила что-то подобное. Дар не подчиняется приказам, это тонкий путь познания. Искусство древнее, как сам мир. С моих губ сорвался чуть слышный вздох. Тонкий. О, как бы мне хотелось, чтобы вместо этого дар оказался увесистой булавой, утыканной шипами…
Каден тем временем пустился в объяснения о том, что угрозы Комизара – это лишь способ устанавливать границы власти надо мной. Немного уважения с моей стороны может сотворить чудеса.
– Так его кошелек с монетами – это подкуп? Вроде краденых бутылок вина, которые он роздал наместникам? Он пытается купить мое расположение?
Каден краем глаза поглядел на меня.
– Комизару нет нужды кого-то покупать. Ты могла бы успеть это понять.
– Меня устраивает теперешняя моя одежда, твои штаны и рубаха. Другого мне не надо.
– Я не против, но мой гардероб не безграничен. Кроме того, мои вещи на тебе болтаются. Так вот, если Комизар хочет, чтобы у тебя была новая одежда, ты ее получишь. Не хочешь же ты оскорбить его неблагодарностью в ответ на великодушие. Ты говорила, что хочешь узнать мой мир. Джехендра поможет тебе в этом.
Великодушие? Я чуть не поперхнулась. Но у Кадена словно глаза затягивало пеленой, когда речь заходила о Комизаре. А может, он просто лелеет несбыточные надежды –
