– передние бойцы по целям впереди, остальные по окнам и чердакам противоположной стороны. Следом за ними пулеметчики с двумя ручными пулеметами, огнеметчик и трое саперов. Группа Скоморохова быстро приближалась к перекрестку. Впереди, через улицу, – два угловых дома, удобных для обороны. Тот, что слева, – двухэтажный, справа – трех. Они представляли опасность. Здесь скорее всего можно было ожидать сопротивления немцев. И они дали о себе знать. Пушка, замаскированная на первом этаже углового дома, который находился справа, ударила по танку. Взрыв снаряда повредил гусеницу. Танк остановился. Второй выстрел мог бы уничтожить боевую машину, но танкисты оказались проворнее. Башня развернулась, дуло орудия изрыгнуло пламя. Громоподобный выстрел колыхнул воздух. Оглушительный взрыв на первом этаже дома и ответное молчание возвестили, что цель поражена. Теперь вместо пушки огонь по наступающим штурмовикам открыли немецкие пулеметчики, автоматчики и стрелки. Пули застучали по броне танка, не причиняя вреда машине и экипажу, но это временно. Андрей знал, что стоящий посередине улицы танк – хорошая мишень, в любой момент немцы могли выстрелить по нему из миномета или из фаустпатрона, но сейчас у танкистов не было возможности покинуть машину. Штурмовики открыли ответный огонь, но этого было мало, требовалось выбить немцев из домов, а заодно дать танкистам возможность починить «Резвого». Прежде требовалось добраться до домов и желательно без больших потерь. Взгляд Скоморохова упал на крышку канализационного люка на краю тротуара. Ему вспомнились рассказы младшего лейтенанта Рукавицына об уличных боях в Сталинграде, которые немцы называли «крысиной войной», и использование канализаций нашими штурмовыми группами. Он подбежал к люку откинул крышку, заглянул вниз. На него пахнуло сыростью. Недолго думая, Андрей спустился вниз по ржавой железной лестнице. Глубина колодца оказалась около двух с половиной метров. Канализационный коллектор вел в сторону домов, где засели немцы. Скоморохов посмотрел наверх, крикнул:

– Голота! Похоже, что ход ведет в сторону дома справа. Зайди в дом, глянь через улицу, не видно ли возле фрицев люка.

Когда Арсений доложил, что рядом с домом, где находилась немецкая пушка, есть люк, Андрей поднялся. Решение быстро созрело в его голове, он скомандовал:

– Сурен! Бери четверых бойцов и сапера. Используйте дымовые гранаты. Ваша задача выбить фрицев из дома слева.

Карапетян кивнул.

– Понял, сержант.

Через минуту штурмовая группа Сурена Карапетяна исчезла в оконном проеме дома, у которого остановился танк.

Теперь Андрей обратился к Голоте:

– Сеня, оставляю тебе троих бойцов и один пулемет. Прикроете нас и танкистов. Только нас не ухлопайте. Смотри за люком, когда мы появимся, прекращайте огонь. И скажи танкистам, чтобы еще стрельнули по фрицам, надо проделать бреши в первом этаже. Второй пулемет, саперов и огнеметчика беру с собой. Милованцев, Петров, Терентьев, Зарипов! За мной! – Скоморохов бросил взгляд на саперов и огнеметчика. – Вы тоже!

Группа Скоморохова спустилась в колодец. По канализационному ходу шли в полусогнутом положении, в темноте, почти по колено в холодной воде и вонючей грязевой жиже. Вода затекала в сапоги, затрудняла движение, но штурмовики упорно продолжали двигаться вперед. Скоморохов время от времени поднимал руку, останавливал группу, прислушивался. Остановился он и у пересечения двух коллекторов. Не зря. Чуткий слух бывшего пограничника уловил тихие голоса. Говорили по-немецки. Голоса раздавались справа, из бокового отвода канализационного коллектора в шаге от Скоморохова. Немцы приближались. Луч немецкого фонарика, разрезая темноту, скользнул по влажным каменным стенам. Андрей прижался к стене, вынул из ножен нож, повернулся к Милованцеву, прошептал:

– Приготовиться.

Когда из-за угла появился первый немец, Скоморохов захватил правой рукой его голову, потянул на себя и ударил ножом в горло. Милованцев уже был рядом. Он открыл по немцам автоматный огонь из-за угла. К нему присоединился Зарипов. Спустя минуту треск автоматных очередей прекратился, в коллекторе наступила тишина. Ответного огня немцев не последовало. Прижимаясь к склизким каменным стенам, с автоматами на изготовку штурмовики пошли по боковому отводу канализации. Когда они вернулись, Милованцев доложил:

– Четверо убитых, при них три винтовки и два ящика с взрывчаткой. Не иначе, фрицы хотели, что-то взорвать.

– Хорошо. Взрывчатку саперы позже заберут, если всё пройдет гладко, а пока за мной.

Штурмовики продолжили движение вперед. Скоморохов осторожничал, действовал, как и прежде, время от времени подсвечивал себе фонариком. Но вот луч метнулся вверх, осветил металлическую крышку люка. Андрей осторожно поднялся по металлическим скобам, уперся головой в крышку. Она поддалась. Скупые лучи света разрезали темноту колодца. Через щель он увидел, что группа оказалась в тылу противника. В пяти метрах от люка заметил дверь, она вела в дом. Это была удача. Скоморохов уперся в крышку затылком и плечами, осторожно сдвинул в сторону, рывком выбрался на улицу, взял автомат на изготовку, прикрывая товарищей. Штурмовики последовали за ним. Не дожидаясь, пока все вылезут, сержант устремился к двери. В дом он ворвался вместе с Милованцевым. Сразу перед ними находилась деревянная лестница, которая вела на верхние этажи, слева вход в подвал, справа две квартиры. Дверь в одну из них едва держалась на петлях, сквозь дверной проем виднелась комната с частично обрушенной стеной и потолком. Судя по широким окнам-витринам, многочисленным полкам, вешалкам и разбросанным вещам – это был магазин одежды. У одной из витрин стояло немецкое орудие, рядом, под обломками кирпичей и мешками с песком, лежали трупы солдат вермахта – результат выстрела Т-34. Пушка при выстреле уцелела, но расчёт орудия был почти уничтожен. Уцелели двое, но и они полегли от выстрелов Скоморохова. Не зевал и Милованцев, ленинградец метнул гранату во вторую квартиру, откуда слышалась стрельба и голоса немцев. Пыль от взрыва еще не успела осесть, когда Скоморохов кинулся к дверному проему и открыл огонь из автомата. На помощь уже спешили остальные бойцы группы, но и немцы приготовили сюрприз. Из подвала раздался выстрел. Боец Терентьев выпустил из рук автомат, схватился за живот. Штурмовики ответили очередями из автоматов и винтовок, стрелок затих, но это не значило, что он один. Дело завершил огнеметчик. Огненная струя ударила в черную пасть подвала. Истошные крики, подтвердили, что штурмовики были правы. Скоморохов увидел рядом со ступенями, ведущими в подвал, пожарный кран, скомандовал:

– Откройте!

Андрей знал, что вода доделает то, что не доделал огонь. Не теряя времени, он, увлекая за собой остальных штурмовиков, побежал на второй этаж. Путь, как наставлял младший лейтенант Рукавицын, пробивали гранатами. После броска одной из них Скоморохов бросился в квартиру, но столкнулся в дверях с немцем. Солдат вермахта чудом спасся от осколков, но избежать смерти ему не удалось. Оглушенный взрывом, он напоролся на Скоморохова. Рослый немец вцепился в Андрея, навалился грудью, не давая ему возможности применить автомат. Ждать помощи от Милованцева не приходилось,