Покинув свою ухоронку за трупом, пополз вперед, огибая небольшие воронки и лежащие тела. Времени подумать о том, где я и когда, до сих пор не было, ползу. Противник, дождавшись, когда мы поднимемся, ну, все почти встали, кто еще мог, открыл минометный огонь. Первой же миной, со свистом прилетевшей с неба, убило ретивого командира роты, земля ему… Бойцы как по команде попадали и начали пятиться, а вот это хреново. Если с таким трудом мы почти дошли до позиций врага, к своим вернуться вряд ли кто-то сможет. Да и мало тут фрицев, вряд ли больше роты, это и по минометам понятно, стреляют максимум два и калибр небольшой, воронки маленькие. Винтовку я уже перезарядил, но вот с минометчиками тягаться не смогу, они где-то укрыты, суки, но вот козла с биноклем и поднятой рукой вижу, вон он, метров сто до него всего, но я, блин, теперь без «укрытия», но стрелять все же нужно.

– Мужики! Нельзя назад, всех передавят, пока ползем, паршивых сотня метров осталась, впере-ед! – Кто так крикнул, я не знаю, не видно, да и непонятно ни хрена, но оглянувшись, отметил, что бойцы остановили бегство. Вперед пока не лезут, просто остановились в нерешительности, но хоть пятиться перестали.

– Эй, кто из командиров есть? – это уже я.

– Сержант Черный, ты кто? – донеслось в ответ.

– Зверев я. Слышь, сержант, я корректировщика сейчас сниму, но надо вперед идти, осталось-то!

– Давай, – ответил сержант и тут же крикнул громче: – Мужики, давай вперед. За Родину, мать вашу! – Призыв подействовал.

Сняв наблюдателя, я заставил минометы заткнуться. Сам, не вставая, пополз вперед. Остальные бойцы уже поравнялись со мной. Теперь я смог разглядеть сержанта. Мужик оказался рядом, всего в пяти метрах. Крепкий, видно, что немолод уже, но за счет сложения выглядел внушительно. Немцы неожиданно сбавили темп стрельбы, нервничают. Минометы ухнули было по прежним координатам, но мы-то уже ближе к их позициям, поэтому продолжать не стали. Вновь появившегося пулеметчика метким выстрелом снял кто-то из бойцов, и фрицы побежали. Отчетливо видно, как они направились в тыл. Длинных ходов сообщения, видимо, у них нет, поэтому многие вылезали из окопов и бежали, пригибаясь, становясь при этом хорошими мишенями.

– Вперед, догнать надо! – крикнул сержант. Блин, теперь этот тупит.

– Сержант, сдурел, что ли? Кого догнать? Думаешь, их там два-три человека? Вот же они, стреляй – не хочу! – крикнул я и несколькими выстрелами положил двоих. Надо отметить, что возмущаться сержант не стал, тоже открыл огонь в спины противника. Никаких угрызений совести у меня не было, и я стрелял даже с удовольствием.

Вообще, мне приходилось видеть войну, хоть и не в таких масштабах, но тут и мне как-то поплохело. Мы все-таки заняли траншеи противника. Так как был уже вечер, часов восемь вроде, фашисты не стали отбивать назад свои позиции, на утро, наверное, оставили. Это дало нам возможность перевести дух, прибарахлиться и даже перекусить.

– Слушай, Зверев, ты ведь вроде хуже всех в роте стрелял, как же ты стольких немцев подстрелил? – Видимо, это «тело» не только трусом было, а еще и стрелком никудышным.

– Жить захочешь, еще не такое научишься делать, – ответил я просто. – Сержант, все это хорошо, конечно, но утром немчура вернется, есть предложения?

– Будем стоять, сколько сможем…

– А приказ-то какой? – перебил я.

– Стоять до последнего, сдерживать врага, насколько я слышал. Надо дать возможность нашим прислать подкрепление.

– Я, конечно, не командир, да только думаю, что никто к нам уже не придет. Сколько нас тут было?

– Рота, соседи рядом должны быть.

– Надо послать кого-нибудь наших, а то захлопнут нас утром в колечко, да и баста! – Поосторожнее нужно быть, не привыкли тут от таких, как я, слышать умные слова.

– Уже отправил двоих, в разные стороны, должны найти батальон. Ты вот что, Зверев, сможешь справиться с немецким пулеметом?

– Не знаю, но думаю, разобраться можно, ведь это всего лишь оружие, – пожал я плечами. – А что, у нас пулеметчика нет?

– Да убили его, во время атаки шел в полный рост, нашпиговали так, что места живого нет.

– Ясно, сейчас гляну. – Я двинул к бывшей позиции немецких пулеметчиков. Вообще, всего было две точки, хорошо видел, когда мы близко подползли. Так и вышло, через несколько минут притащили еще один. Усевшись с одним из бойцов за чистку и освоение МГ-34, не забыл и осмотрел позиции на предмет сменного ствола и перчаток, и ведь нашел. Хорошо мы так прибарахлились, два пулемета, пяток автоматов и немалая куча винтовок. Патроны, гранаты, в том числе и дымовые, приятно порадовали. Сам сержант, в отличие от меня, сползал чуть дальше в сторону немцев и нашел две ямки, в которых стояли готовые к стрельбе минометы, как и думал, маленькие, ротные. По два десятка мин к каждому стволу.

– Вот черт, я всех обошел, никто с минометом незнаком, да я и сам не знаю, как там и чего. – Спустя час, когда солдаты уже отдыхали, мы вели беседу с сержантом Черным, вот же фамилия.

– Так-то сложного ничего нет, стрелять начнем, поймем…

– Надеюсь, что танков тут у фрицев нет, а то беда, – не дослушав меня, перебивает сержант.

– Сержант, как тебя по имени-то? – спрашиваю я.

– Анатолий, – протягивает руку.

– Игорь, – жму крепкую, мозолистую руку командира. – Известий не было?

– Да пока никто не вернулся, вот же… – выругался сержант.

– Ничего, надеюсь, еще появятся. – И блин, появились. Я только закончил ставить растяжки, ага, а чего время зря тратить, тем более обнаружили у фрицев в блиндаже целый ящик наших «эфок», когда вернулся один из посыльных, а с ним…

– Сержант, кто командует ротой? – да с таким пренебрежением в голосе, что захотелось дать по морде, хотя и обращались не ко мне.

– А вы кто, товарищ командир? – Отдаю должное сержанту, не из робких.

– Что?!! Как вы разговариваете со старшим по званию? – мгновенно взвился пришедший с посыльным петух. Петухом я его в сердцах окрестил, как только увидел. От нашивок на форме аж в глазах рябит, хотя и темно давно.

– Извините, товарищ