Я смотрел на Этельстана и читал решимость в юном лице. Наблюдал, как он подносит тяжелый клинок к шее Эрдвульфа и за гримасой, с которой мальчик опустил лезвие. Сильная струя крови брызнула мне на кольчугу. Нанося удар во второй раз, Этельстан не спускал глаз с лица Эрдвульфа. Потом он навалился на рукоять Вздоха Змея, удерживая лезвие в глотке жертвы. Мутная вода рва подернулась красным, Эрдвульф дергался некоторое время, потом раздался булькающий звук, и красных разводов стало больше. А Этельстан все налегал на меч, пока трепыхание не прекратилось и рябь не успокоилась. Я обнял парнишку, обхватил его лицо ладонями и повернул к себе.
– Это правосудие, господин принц, – произнес я. – И ты хорошо его исполнил. – Потом взял Вздох Змея у него из рук и крикнул: – Берг! Тебе понадобится новый меч! Прежний оказался не слишком хорош.
Сигтригр подал руку и вытянул меня изо рва. Единственный глаз горел радостью, которую я наблюдал на стене Сестера.
– Господин Утред, не хотел бы я иметь тебя врагом! – воскликнул он.
– Тогда не возвращайся сюда, ярл Сигтригр, – посоветовал я, сжимая его предплечье в ответ на его пожатие.
– Я вернусь, – возразил он. – Потому что ты сам этого захочешь.
– Я?!
Он повернул голову и поглядел на свои корабли. Один замер у самого берега, пришвартованный канатом к столбу. На носу у него был большой белый дракон, сжимавший в когтях красный топор. Корабль ждал Сигтригра, но рядом с ним, там, где трава переходила в прибрежный ил, стояла Стиорра. Ее служанка Хелла уже поднялась на борт драккара.
Этельфлэд наблюдала за казнью Эрдвульфа, но теперь тоже заметила Стиорру рядом с приткнувшимся к земле кораблем. Она нахмурилась, не вполне понимая, что это значит.
– Господин Утред!
– Госпожа?
– Твоя дочь… – начала она, но не знала, что сказать.
– Я разберусь со своей дочерью, – процедил я. – Финан!
– Господин?
– Покончи с этим отребьем. – Я мотнул головой в сторону сообщников Эрдвульфа. Потом взял Сигтригра за локоть и повел к кораблю.
– Господин Утред! – снова крикнула Этельфлэд, на этот раз строже.
Я отмахнулся и уже не слушал ее.
– Мне казалось, ты не нравишься ей, – проворчал я Сигтригру.
– Мы хотели, чтобы ты так и думал.
– Ты ее не знаешь, – упорствовал я.
– А ты знал ее мать, когда вы впервые встретились?
– Это безумие.
– Зато твой здравый смысл известен повсюду, господин.
Стиорра ждала нас. Держалась она напряженно. Смотрела на меня с вызовом и молчала.
Я ощутил ком в горле и жжение в глазах. Я говорил себе, что виноват дым, вьющийся от оставленных норманнами лагерных костров.
– Ты дурочка! – рыкнул я.
– Я увидела и влюбилась до беспамятства, – просто ответила дочь.
– И он тоже? – уточнил я, и девочка только кивнула. – И в эти две ночи, – продолжил я, – после пиров…
Я не закончил вопрос, но она все равно дала ответ, еще раз кивнув.
– Ты дочь своей матери, – буркнул я, обняв ее и крепко прижав к себе. – Но это мне решать, за кого ты выйдешь. – Я ощутил, как она напряглась в кольце моих рук. – И господин Этельхельм хочет жениться на тебе.
Мне показалось, что Стиорра плачет, но, разомкнув объятия, я увидел, что она смеется.
– Господин Этельхельм?
– Ты станешь богатейшей вдовой всей Британии, – пообещал я ей.
Она по-прежнему держала меня за руки, глядя в глаза. И улыбалась той самой улыбкой, какая была у ее матери.
– Отец, клянусь жизнью, что приму того человека, которого ты выберешь мне в мужья, – пообещала Стиорра.
Она знала меня. Видела мои слезы и понимала, что дым тут ни при чем. Я наклонился и поцеловал ее в лоб.
– Ты станешь коровой мира, – прошептал я. – Между мной и норманнами. И ты глупа. Как и я. А твоим приданым, – я отступил на шаг и заговорил громче, – станут деньги Эрдвульфа.
Я заметил, что перепачкал ее светлое платье кровью Эрдвульфа. Потом повернулся к Сигтригру:
– Я отдаю ее тебе, но не разочаруй меня.
Какой-то мудрец, забыл кто, сказал, что нам следует предоставлять детей их судьбе. Этельфлэд злилась на меня, но я отказался внимать ее возражениям. Вместо этого слушал голоса норманнов, поющих песню весел, и наблюдал, как драккары уходят вниз по течению сквозь редеющий туман, окутывающий Мэрс.
Стиорра смотрела на меня. Мне подумалось, что ей следует махать, но она постояла неподвижно, а потом ушла.
– Нам надо закончить постройку бурга, – сообщил я своим людям.
Wyrd bið ful āræd.
Историческая справка
Этельфлэд сменила своего супруга в качестве правительницы Мерсии, хотя ее никогда не провозглашали королевой. Она известна как Леди мерсийцев, и ее достижения заслуживают большего внимания в длинной истории создания Англии. Вражда между Этельфлэд и Этельредом носит исключительно вымышленный характер, так же как колебания витана по поводу ее избрания правительницей. Нет никаких свидетельств тому, что Этельхельм, тесть короля Эдуарда, пытался устранить Этельстана от наследования, хотя сомнения в законном рождении Этельстана отнюдь не плод фантазии.
Король Хивел существовал и известен как Хивел Дда, Хивел Добрый. Это был выдающийся человек: умный, амбициозный и талантливый. Он сделал для Уэльса многое из того, чего стремился добиться для Англии Альфред.
Сигтригр тоже существовал, и нападал на Сестер, и потерял на каком-то этапе своей бурной карьеры глаз. Возможно, я передвинул это нападение на немного более ранний срок. Англизированная версия его имени звучит как «Ситрик», но я предпочел норвежское произношение, чтобы не создавать путаницы с другим Ситриком, верным соратником Утреда.
Я благодарен моему доброму другу доктору Томасу Кину за описание чудесного выздоровления Утреда. Доктор Том всегда выражал сомнение в таком исходе, но он возможен, а в темную ночь, когда снаружи воет ветер, а внутри плещется виски, кто знает? Утреду всегда везло, так почему бы и не на этот раз?
Сыну Утреда тоже посчастливилось стать обладателем клинка работы кузнеца, который помечал свои изделия этим именем или словом:
†VLFBERH†T
Подобные мечи существовали, и несколько экземпляров сохранилось до наших дней, хотя ценность их была такова, что в X и XI веках изготавливались подделки. Покупателю приходилось выкладывать за это оружие кругленькую сумму, поскольку качество стали подлинных клинков работы Ульфберта не имело аналогов добрую тысячу лет. Железо – материал хрупкий, но кузнецы открыли, что при добавлении определенных веществ железо можно превратить в сталь, а из нее получаются твердые, острые и гибкие клинки, которые куда сложнее сломать в битве. Традиционный способ подмешивания углерода состоял в
