А может быть, до меня просто никто не отказывался от слуг. Каюсь, поддалась эмоциям. Очень уж хотелось сделать что-нибудь этакое, назло. Ведь не послушали меня! Умоляла не отдавать в академию.
Впрочем, я прекрасно понимала, что родители не могли пойти против воли шиагов. Но хоть бы не повторяли так часто, насколько это почетно — стать невестой шиага. Почетно, невероятно, волшебно, «нет девушки счастливее» и все в том же духе. Тьфу, противно!
Наконец провожатый остановился возле одной из дверей и предложил мне коснуться ладонью третьего камня слева на уровне ручки.
— Первое прикосновение произведет настройку на вас. Во все последующие разы открыть дверь сможете только вы.
— Спасибо, — вежливо поблагодарила я и последовала указаниям.
— Это ваша комната. Осваивайтесь. Через два часа состоится собрание в общем зале. За вами придут.
Провожатый удалился. Я же вошла в комнату, с любопытством изучая обстановку.
Ну, что могу сказать? Просторно, роскошно и, пожалуй, помпезно. Обилие украшений на мебели, лепнины на стенах и декоративных узоров, которые были буквально повсюду, казалось излишним. Но в целом вполне симпатично. Из коридора я попала в гостиную. В гостиной обнаружились еще две двери. Одна вела в купальню, вторая — в спальню. И… с тем, что покои вполне симпатичны, я погорячилась!
Увиденное в спальне настолько потрясало, что я утратила контроль над заклинанием. Сумки, до сих пор парившие в воздухе, посыпались на пол. Все семь. А я стояла на пороге и не могла поверить своим глазам.
Розовое безумие… это какое-то розовое безумие…
Уж не знаю, куда делись уже привычные белые и серебристые цвета, однако спальная комната была выдержана в розовых тонах. От ассоциации с розовым облаком сделалось нехорошо. Воздушные пурпурные портьеры на окнах, нежно-розовый балдахин, розовые рюшечки на розовых подушечках, розовое покрывало, розовое одеяло. Даже игрушечный мишка на кровати — и тот розовый! Светло-розовая мебель, украшенная пурпурными узорами, меня окончательно добила.
Возникло огромное желание последовать примеру сумок и рухнуть на пол. Лишь с трудом удержалась на ногах — повезло, за косяк вовремя ухватилась. Но смотреть на это розовое безумие было невозможно. Глаза заболели, честное слово! И вообще, кажется, укачало. Резко захлопнув дверь, я с трудом доковыляла до дивана в гостиной и чуть ли не рухнула в объятия серебристых подушек. Серебристых… как хорошо…
Однако в прострации я пребывала недолго. Из коридора послышался визг. Вскочив на ноги, поспешила к двери. По пути чуть не запнулась о сумку, но в последний момент смогла восстановить равновесие.
А в коридоре разворачивалось целое представление. Вопила стройная блондинка с точеными чертами лица. Вопила так, будто у сирен научилась. Те, между прочим, своими криками могут убить.
Перед блондинкой на полу сидела сжавшаяся от страха девушка и дрожащими руками собирала разбросанные по полу вещи обратно в сумку.
— Ты! Я из-за тебя ноготь сломала!
Одна за другой открывались двери, девушки с любопытством выглядывали в коридор, а блондинка продолжала вопить, потрясая перед лицом у несчастной рукой, вероятно, со сломанным ногтем.
— Что мне теперь делать?! Через два часа нас поведут на собрание! А если там будут шиаги?! Если меня увидят с этим ужасным сломанным ногтем и с испорченным маникюром?! Ты мне жизнь сломала! Меня теперь никто не выберет!
— Прости, я не хотела… — пролепетала девушка.
— Все из-за тебя! Ты во всем виновата! Во всем! — блондинка перешла на визг.
— И в плохом урожае в прошлом году — тоже… — хмыкнула одна из девушек, выглянувших на крик.
Я с изумлением взглянула на нее. Ну надо же, не слышала, чтобы невестой шиага могла стать девушка из северного народа альтарини. Светлая, почти белая кожа холодного оттенка, прозрачно-голубые, как льдинки, глаза и белоснежные волосы. Это точно альтарини, их ни с кем не спутаешь.
— А как знать, — вперед выступила брюнетка в очень и очень дорогом платье. Даже я надевала подобные наряды только на балы, но никак не в повседневной жизни, хотя наша семья никогда не бедствовала. — Может быть, она и виновата. Плохо пахала, мало поливала, не все сорняки выдернула, — издевательски предположила она, явно намекая на низкое положение несчастной девушки в обществе. — Что ей еще остается? Жалкая замухрышка, ей ничем не привлечь шиагов, кроме как мелким вредительством устраняя конкуренток.
Блондинка наконец-то замолкла, даже разулыбалась. Явно почувствовала свой маникюр отомщенным.
Вот ничего не меняется. Что было в магической академии, где я проучилась пять лет и лишь год не доучилась, чтобы закончить ее полностью, то же продолжается здесь. Знатные и богатые издеваются над теми, кто не принадлежит к кругу аристократов. В принципе подобное можно наблюдать где угодно. Даже в своих замках некоторые издеваются над прислугой, но в академиях это чувствуется особенно остро, потому как под одной крышей собираются студенты из разных сословий.
Хотя считается, будто невесты шиагов воспитываются особенным образом. Где? Пока разницы не вижу.
Я повела рукой, остатки разбросанной одежды сложились в сумку сами собой. Девушка изумленно ахнула. А зря ее, между прочим, замухрышкой назвали. Красивая. Очень. Шиаги других не выбирают. И как только могут определить по младенцу, к которому приходят, чтобы одарить его магической меткой? Но ведь ни разу не ошиблись! Все невесты как на подбор.
Альтарини подошла к продолжавшей сидеть на корточках девушке и помогла ей подняться.
— Пойдем, не обращай внимания. Ты невеста шиага. Точно такая же, как они.
Блондинка с брюнеткой, нашедшие друг друга, возмущенно фыркнули. Мол, как ты посмела сравнить нас с этой!
На сей ноте представление закончилось.
Девушки поспешили скрыться в своих комнатах. Я тоже закрыла дверь. Нужно как-то, наверное, подготовиться к обещанному через два часа собранию. А времени осталось даже меньше.
В первую очередь отправилась в купальню — освежиться после дороги. Негоже представать перед обществом с пылью в волосах. Затем взялась разбирать сумки,
