Сергей занял место справа от Мала, с выражением недовольства скрестив руки на груди. Его не радовало соседство стража-отказника, а еще больше раздражало то, что слева от себя я посадила фабрикаторшу, – это место считалось почетным, – сулийку по имени Пажа, которую видела в первый раз. У нее были темные волосы и черные глаза, а красная вышивка на рукавах фиолетового кафтана означала, что она одна из алкемов-гришей, которые специализировались на таких химических веществах, как взрывной порошок и яды.
Давид сидел чуть дальше, его рукава были вышиты серым. Он работал со стеклом, сталью, деревом, камнем – всеми твердыми материями. Давид – прочник, и один из лучших, раз Дарклинг выбрал его, чтобы закрепить мой ошейник. Дальше сидел Федор и за ним Зоя – как всегда прекрасная в синем цвете эфиреалов.
Напротив Зои расположился Павел – темнокожий инферн, который так гневно выступал против меня. У него были тонкие черты лица и сколотый зуб, из-за которого его речь сопровождалась тихим присвистом.
Первую часть собрания мы потратили на то, что обсуждали количество гришей на разных аванпостах вокруг Равки и тех, кто может скрываться. Зоя предложила отправить послов, чтобы распространить новость о моем возвращении и предложить помилование тем, кто присягнет на верность заклинательнице Солнца. Битый час мы спорили об условиях и формулировке помилования. Я знала, что мне понадобится помощь Николая, чтобы получить одобрение короля, так что отнеслась к тексту с особым вниманием. Наконец мы сошлись на «преданности равкианскому престолу и Второй армии». Все остались недовольны, так что, полагаю, формулировка вышла правильной.
Потом Федор поднял вопрос об Апрате.
– Плохо, что его так долго не удается поймать.
– Он не пытался с тобой связаться? – спросил меня Павел.
– Нет, – ответила я и увидела недоверие на его лице.
– Его видели в Керске и Раевости, – сказал Федор. – Он появляется из ниоткуда, проповедует и исчезает раньше, чем солдаты короля успевают приблизиться к нему.
– Нужно подумать о заказном убийстве, – отозвался Сергей. – Он становится слишком могущественным и, возможно, до сих пор сотрудничает с Дарклингом.
– Сперва нужно его найти, – подметила Пажа.
Зоя грациозно взмахнула рукой.
– И какой в этом смысл? Он активно распространяет слухи о том, что наша заклинательница Солнца – святая. Пришло время, чтобы люди наконец оценили гришей по достоинству.
– Не гришей, – возразил Павел, дерзко кивая на меня подбородком. – А ее.
Зоя пожала элегантным плечом.
– Лучше уж так, чем когда они называют нас ведьмами и предателями.
– Оставим грязную работу королю, – подал голос Федор. – Позволим ему найти Апрата, повесить его и испытать на собственной шкуре гнев народа.
Я не могла поверить, что они так спокойно обсуждали убийство человека. И колебалась, не зная, желала ли я Апрату смерти. Священнику нужно было за многое ответить, но я не верила, что он продолжал работать с Дарклингом. Кроме того, он подарил мне «Историю святых», а это значило, что, возможно, он кое-что знает. Я надеялась, что, если его поймают, король оставит его в живых на какое-то время, чтобы я успела устроить допрос.
– Как думаешь, он сам-то в это верит? – спросила Зоя, окидывая меня изучающим взглядом. – Что ты святая, восставшая из мертвых?
– Вряд ли это имеет значение.
– Это помогло бы понять, насколько он безумен.
– Я бы предпочел сражаться с изменником, чем с фанатиком, – тихо подал голос Мал впервые за всю встречу. – У меня остались некоторые связи в Первой армии, которые могли бы оказаться полезны. Ходят слухи о солдатах, которые дезертировали, чтобы присоединиться к Апрату. Если это правда, им должно быть известно, где он скрывается.
Я покосилась на Зою. Она рассматривала Мала своими невероятно синими очами. Казалось, большую часть встречи она только и делала, что строила ему глазки. Или же у меня разыгралось воображение. Она – могущественная шквальная, а в перспективе и сильная союзница. Но Зоя также была одной из любимиц Дарклинга, и это определенно не внушало доверия.
Я подавила смешок. Кого я обманывала? Мне было противно даже находиться с ней в одном помещении. Она походила на святую. Хрупкая фигура, блестящие черные волосы, идеальная кожа. Не хватало только нимба. Мал не обращал на нее внимания, но гадкое внутреннее ощущение мне подсказывало, что он игнорировал ее намеренно. Я знала, что у меня были более важные проблемы, чем Зоя. Например, управление армией и наличие врагов со всех сторон. Но я не могла совладать с собой.
Сделав глубокий вдох, я попыталась сосредоточиться. Самая тяжелая тема ждала нас впереди. Как бы мне ни хотелось свернуться калачиком где-то в тишине и темноте, некоторые вопросы нельзя было оставлять без внимания.
Я окинула взглядом всех сидящих за столом и сказала:
– Вы должны знать, чему мы противостоим.
В комнате воцарилась тишина. Будто прозвенел звонок, и все, что говорилось прежде, было лишь вступлением, а теперь началось настоящее обсуждение.
Постепенно я изложила, что знала о ничегоях, об их силе и размере, неуязвимости к пулям и лезвиям и, что самое важное, о том, что они не боятся солнечного света.
– Но вы выжили, – осторожно начала Пажа, – значит, они не бессмертные.
– Моя сила может их уничтожить. Это единственное, после чего они не смогли восстановиться. Но все не так просто. Для их уничтожения требуется разрез, а я не знаю, сколько могу их создать одновременно. – Я не упоминала о втором усилителе. Даже с ним мне вряд ли удастся противостоять натиску полностью сформированной теневой армии, а окова была секретом, которым я пока что не хотела делиться. – Нам удалось сбежать только потому, что принц Николай вывел нас из зоны досягаемости Дарклинга. Похоже, ничегои должны держаться поблизости от своего господина.
– Насколько близко? – спросил Павел.
Я посмотрела на Мала.
– Трудно сказать. Миля. Может, две.
– Значит, у его сил все же есть границы, – с облегчением вздохнул Федор.
– Несомненно. – Хоть одна новость оказалась хорошей. – Чтобы добраться до нас, ему придется вернуться в Равку со своей армией. Это значит, что мы будем предупреждены, а он – уязвим. Он не может заклинать их, как тьму. Эти усилия дорогого стоят.
– Потому что это не сила гриша, – сказал Давид. – Это скверна.
На равкианском слово для магии и мерзости было одно. В теоретических основах гришей говорилось, что материю нельзя создавать из ничего. Но это было принципом Малой науки. «Скверна» была совершенно другой – разложением творения в сердце мира.
Давид потеребил край рукава.
– Эта энергия, эта сущность должна идти откуда-то. Скорее всего, от него.
– Но как он это делает? – поинтересовалась Зоя. – Разве бывали гриши
