– Позвольте пригласить вас на танец, милая леди, – произнес он и протянул ей длинную ладонь, на каждом пальце которой сверкали перстни с самоцветами.
Алида поколебалась несколько мгновений, таких долгих и томительных, прислушиваясь к ударам сердца. Оно колотилось как сумасшедшее, словно птица, чувствующая скорую погибель. Судорожно втянув в себя ночной воздух, она расправила плечи и вложила свою маленькую ладошку в руку Альюда.
Пути назад не было.
Она будто только сейчас услышала музыку, наполняющую лес и все вокруг. Точнее, Алида слышала звуки, производимые заколдованными черепами и свирелью Мелдиана, но именно в то мгновение, когда сильные пальцы крепко сжали ее руку, сквозь шум она различила мелодию. Странную, необычную, от которой кровь быстрее побежала по венам, а в сердце вместо ледяного страха разливались уверенность, смелость и отчаянное желание пуститься в пляс, диковатый и полный потусторонней силы.
Вольфзунд положил вторую руку на талию Алиды, а она дотянулась пальцами до его плеча. Предводитель Альюдов был очень высок, но не выглядел нескладным и долговязым, как Ричмольд. Он уверенно повлек спутницу в центр поляны, неспешно кружа в такт музыке. Алида чувствовала его тело и дыхание настолько близко, будто бы он стал ее собственным продолжением, тенью, но отодвинуться подальше она не могла, даже если бы очень этого захотела. К Владыке притягивало, как магнитом, можжевеловый аромат кружил голову, сердце забилось часто-часто, трепеща, как серебристый осиновый листок. Во рту отчего-то пересохло, то ли от волнения, то ли оттого, что ее бросало в жар.
– Вы скажете мне, где бабушка? – решилась спросить Алида. Ее вопрос прошелестел совсем тихо в общем праздничном шуме, однако Вольфзунд прекрасно ее расслышал.
– Скажу, – шепнул он, и его прохладное дыхание коснулось уха Алиды. Это единственное слово заставило ее затрепетать.
– А вы можете… сказать это прямо сейчас? – Алида заискивающе заглянула в глаза партнеру по танцу, надеясь обнаружить в черных омутах хоть искорку тепла и сочувствия. Следуя музыкальному пассажу, Вольфзунд закружил Алиду так, что у нее все поплыло перед глазами. Она сдавленно охнула.
– Всему свое время, милая. Ты слишком суетишься. Давай сперва закончим танец, и, когда ты всецело станешь моей, я расскажу тебе кое-что в благодарность за твой щедрый подарок. – Он улыбнулся уголком рта, и эта улыбка вышла вовсе не дружелюбной, а хищной и пугающей.
Алиде было жутко, ей хотелось выть и рвать на себе волосы от отчаяния. Одна ее половина наслаждалась танцем под завораживающую музыку, а другая страстно желала вырваться.
Она ужинала с Вольфзундом. Она назвала ему собственное имя. Она множество раз встречалась с ним взглядом. И сейчас она танцует с ним на балу, на этом шабаше, где она, совсем юная девочка, – единственный человек. А остаются ли люди людьми, продав частичку самого ценного, что у них есть?
Алида встретилась взглядом с Перинерой и прочла в глазах жены Владыки выражение какого-то мрачного торжества. «Чем больше ручьев впадает в реку, тем она полноводнее», – вспомнила она слова Симонисы.
– Я стану… другой? – спросила она у Вольфзунда, который продолжал уверенно кружить ее по поляне. Остальные пары почтительно расступались, освобождая место своему господину. – После того, как мой Аутем достанется вам.
Она представила, как Вольфзунд вырвет у нее из груди сгусток серебристого света и заложит себе за пазуху – почему-то передача воли виделась Алиде именно так. Но умом она понимала, что, скорее всего, увидеть Аутем невозможно и все будет как-то иначе.
– Ты бы стала другой, будь Манускрипт у нас, – ответил Вольфзунд. – А так после свершения сделки ты просто получишь некоторые возможности, которые будут всецело зависеть от тебя самой, от того, какими силами полнится твоя душа. – Он покружил Алиду под своей рукой и ловко перехватил за талию. – Но если книгу уничтожат, то и твоя воля умрет вместе со всеми нами, – прошептал он, и новая порция мурашек пробежала вдоль по хребту Алиды.
– Вы поможете спасти Ричмольда?
Пара альюдов, одетых только в черемуховые венки, с хохотом проскочила мимо, разматывая за собой шлейф цветочных ароматов. Длинные золотистые волосы мелькнули прямо перед лицом Алиды, и танцующие закружили дальше по поляне.
– Ты сама его спасешь. Но сначала сделаешь кое-что для меня. – Голос Вольфзунда слегка дрогнул, будто его сжигало предчувствие исполнения давнего желания, он улыбнулся холодно и совсем недобро.
«Как странно, – подумала Алида. – Люди улыбаются, когда им хорошо и весело. Или когда хотят кого-то поддержать. А этот улыбается будто для того, чтобы испугать меня еще сильнее. Разве ему недостаточно слышать, как неистово колотится мое сердце?»
– Разве того, что я делаю сейчас, недостаточно? – спросила Алида вслух. – Разве я не вправе просить всего, что захочу, в обмен на мой Аутем? Он ведь нужен вам. Нужна людская воля, чтобы питать ваши силы.
Лицо Вольфзунда было столь близко, что она могла разглядеть каждую морщинку в уголках его глаз, каждый волосок, падающий на бледный лоб. И глаза. Ближе всего были пугающие, околдовывающие глаза.
– Ты переоцениваешь себя, малышка, – ответил Альюд. – Да и слухи о моей всесильности завышены. Не стоит думать, что, продав волю, человек обретает неограниченную власть, или ошеломляющий успех, или какие-то сверхъестественные возможности. Сколько таких заносчивых глупцов у меня было, и не сосчитать. Сотни, тысячи. Наша с тобой сделка – всего лишь ключ, который приведет тебя к главному. Откроет некоторые двери. Только помни, милашка, что отныне ты – в моем услужении. Каждое твое желание будет исполнено, но и тебе придется постараться. Меня надо радовать, иначе я могу и обидеться. Опасно обижать того, в чьих руках находится часть твоей души, такая нежная и хрупкая, как ростки первых весенних цветов, которые проклевываются из-под слоя снега. Не находишь?
Он снова закружил Алиду, и ее сердце забилось так часто, будто неистово рвалось на свободу, боясь тоже стать собственностью демона. От выпитого вина и танцев голова девушки кружилась, и теперь она хотела только, чтобы этот бал закончился, чтобы наступило утро, разогнав с первыми лучами ночной мрак.
Мимо них в танце пронеслись Лисса и Мелдиан. Девушка-древун заливисто смеялась, запрокинув голову. Алида заметила, что Мел на полголовы ниже своей невесты и рядом с высокой и ладной Лиссой смотрится хилым
