– Птицы небесные, да у тебя же лишай! – воскликнула она, рассмотрев лицо незнакомца. – Здесь должен расти чистолик, нужно нарвать, растереть в кашицу и прикладывать на лицо каждые…

– Это веснушки, – оборвал ее юноша, и Алида смущенно замолчала.

– Прости, – выдавила она, а Мурмяуз утешительно потерся о ее ногу пушистым лбом. – Что ты здесь делаешь? – сгорая от любопытства, Алида предприняла вторую попытку завязать разговор.

От ее внимания не ускользнуло, что одет юноша был довольно неряшливо: охристая рубашка застегнута не на те пуговицы, рукава подвернуты по-разному, а колени на темных штанах вытянулись и вытерлись.

– Ищу труп учителя, – вздохнул незнакомец и принялся рыться в завалах. Судя по ссадинам на его веснушчатых руках, он занимался этим уже довольно давно.

Алида прижала ладонь ко рту.

– Твой учитель умер?! Это… Это случилось ночью, во время грозы?

Незнакомец молча кивнул. Потом, устав копаться в обломках, сел на траву и устало прикрыл глаза ладонью.

– Я думаю, что умер. Но мое сознание подсунуло мне ужасающую галлюцинацию… Так бывает во время сильного стресса. Я читал, – со вздохом произнес он.

Огонек любопытства в груди Алиды раздулся уже в нешуточный костер, и она уселась рядом с незнакомцем на опушку, скрестив ноги. Робкая догадка зашевелилась в ее мыслях, и Алида твердо решила разузнать у него все, что случилось прошлой ночью.

– Что за галлюцинация? – невинно спросила она, хлопая ресницами.

Незнакомец пробуравил ее подозрительным взглядом, словно прикидывая, можно ли рассказывать о случившемся странной незнакомой девчонке, которая вышла прямо из леса, в ботинках из лопуха, с ветками в волосах… Но все же неуверенно произнес:

– Мне показалось, что учитель превратился в козодоя и вылетел через дыру в куполе. Только не думай смеяться. Я знаю, звучит глупо.

Алида едва не подпрыгнула от изумления и радости: она не одна такая! Ей не померещилось!

– У меня все так же было! Моя бабушка превратилась в сову и тоже улетела! Тебе не показалось, не переживай. – Она захотела ободряюще дотронуться до его руки, но все желание подбадривать испарилось, когда он посмотрел на нее как на сумасшедшую и закатил глаза.

– Человек не может превратиться в птицу. Это же очевидно. Перевоплощение одного существа в другое совершенно невозможно по целому ряду объективных причин, наукой доказано, что…

– Слушай, а твой учитель, часом, ничего странного тебе не говорил? – перебила Алида, спохватившись. – Может, даже… Может, он оставил тебе какой-то предмет? – Она вспомнила о странице с таинственными письменами, которая лежала у нее в сумке.

– Оставил, – недоверчиво буркнул он. – Ты-то откуда знаешь?

– Да говорю же, с моей бабушкой то же самое произошло! Превратилась в сову и улетела, а перед этим дала мне кое-что. – Алида покопалась в сумке и выудила футляр со страницей. – Вот. Только она просила никому не отдавать, поэтому смотри из рук.

Глаза юноши поползли на лоб. Он вскочил и, едва не споткнувшись об обломок балки, кинулся к куче каких-то непонятных вещей, видимо, спасенных при крушении башни. Спустя минуту он вернулся к сидящей на траве Алиде и сунул ей под нос точно такой же деревянный футляр с рунами, похожими на птичьи следы.

– Не может быть! – закричала Алида. – А что внутри?

Незнакомец осторожно откупорил футляр и вытряхнул свернутый в трубочку кусок древнего пергамента, тоже сплошь исписанного незнакомыми письменами. На поле значилось выведенное красными чернилами число 343.

– Учитель просил отнести это в город, – сообщил он.

Алида во все глаза смотрела то на юношу, то на страницу в его руках. Что все это значит? Что это за страницы? Из какой книги они вырваны и зачем их нужно нести в город? Голова от вопросов закружилась, и она встряхнулась, как Мурмяуз после дождя. На землю посыпались веточки и кленовые семена, застрявшие в волосах.

Валяющиеся на земле книги натолкнули Алиду на мысль, и она спросила:

– А ты не можешь прочитать, что там написано? Что это за наречие? Я такого не знаю.

– В том-то и дело, – вздохнул юноша. – Никогда прежде мне не приходилось сталкиваться с подобными рунами. Должно быть, это язык какой-то далекой страны… Или безвозвратно ушедшего времени.

Они немного посидели в тишине, думая каждый о своем. Мурмяуз растянулся на солнце, довольный, что пока не нужно никуда идти. Бабочка с крыльями цвета осенней листвы села на подол платья Алиды, и девушка осторожно потрогала хрупкие крылышки.

– Я Алида, – сказала она.

– Ричмольд, – глухо отозвался ученик астронома.

– Что делать будем?

Ричмольд пожал плечами. Весь его сутулый облик выражал крайнюю степень усталости и отчаяния. Было видно, как он утомился за прошедшую ночь, как был напуган и растерян. Алида прикинула, что на вид ему нельзя было дать больше восемнадцати лет.

– Пойдем вместе в город, – предложила она. – Может, по дороге узнаем что-то об этих страницах. А в Биунуме поищем бабушку и твоего учителя. Не могли же они испариться, пусть даже и став птицами.

– Но у меня здесь книги, приборы, – промямлил Ричмольд. – Нужно продолжать вести дневник наблюдения за звездами…

– Превеликие травницы, какой дневник? – всплеснула руками Алида. – Ваша башня разрушена, учитель стал козодоем, у тебя на руках непонятная старинная вещь, а ты думаешь о каких-то скучных наблюдениях? Уж не зануда ли ты часом?

– Никакие они не скучные! Это важно для науки! И вовсе я не зануда! – вспыхнул Ричмольд, залившись неровным, лихорадочным румянцем. – Хотя, признаю, кое в чем ты права, – добавил он, переведя дух. – Все равно придется идти в город. Так и быть, составлю тебе компанию.

– Спасибо за одолжение, – фыркнула Алида и поднялась на ноги. – Мурмяуз, идем.

– Погоди, – окликнул ее Ричмольд. – Ты серьезно хочешь идти в город, обмотав ступни листьями?

– Я их отвяжу, когда мы дойдем, – сказала Алида.

– Я не о том. – Он бросился к куче уцелевших вещей и, порыскав в ней, выудил на свет пару уродливых остроносых башмаков с золотыми звездами. – Возьми туфли учителя. Если потуже зашнуровать, будет нормально.

Алиде не показалось, что это «нормально»: размер ноги учителя-астронома был явно больше, а острые носы грозились зацепиться за любой дорожный камень. Однако колодка башмаков была весьма удобной и могла защитить нежную кожу стоп от всех опасностей пути. Алида туго завязала шнурки, перебросила сумку через плечо, расправила подол платья и повернулась к новому знакомому, который старался запихнуть пятнадцать книг и телескоп в дорожный мешок:

– Спасибо за башмаки, Рич. Пошли, постараемся быть в городе до темноты.

И они побрели по тропе прочь из леса.

Глава 3,

в которой Алида и Ричмольд встречают странника в плаще

– Ричмольд…

– Что?

– А ты веришь в сказки? – спросила Алида спустя четверть часа молчаливого пути.

Ричмольд презрительно фыркнул.

– Я верю в научный прогресс. А почему ты спрашиваешь?

Алида вздохнула и не ответила. Не говорить же этому зануде о том, что ей кажется, будто все вокруг после грозы стало капельку волшебнее, словно еще чуть-чуть, и сказки начнут сбываться.

Лес