К столу пробился какой-то мужик, явно крутой, в кожане – старомодный, кстати. С ним были двое, охрана, причем не рыночная, а личная, у обоих «ксюхи». Серьезное оружие накоротке.
– На базаре катать нельзя, кто хочет катать, тот идет в казино и там катает, что неясно?!
Все молчали. Мужик, явно ощущая себя хозяином положения, смахнул со стола мои часы, золотые часы и мобилу, сунул в карман.
– Разбежались, резко. Еще раз увижу, больше сюда не зайдете…
Я встал из-за стола, краем глаза заметил, как засуетились кавказцы. И, опережая их, едва не сшибив кого-то, оказался у автобуса.
Зажав локтем приклад, на случай если стрелять придется.
Продавец пересчитал деньги, нарочито неторопливо. Кивнул:
– Забирай.
На ней был свитер какой-то рваный и джинсы… я навсегда это запомнил. Когда торговец рабами толкнул ее ко мне, я ухватил ее правой – в левой автомат, но я нормально обеими руками владею.
– Прижмись ко мне, – я говорил почти шепотом, – возьми меня за руку, идем к машине.
Она сделала, как было сказано, кавказцев было уже явно больше – наши посмотрели игру и начали расходиться, эти же не оставят. Их единственное, что смущало, – снятый с предохранителя автомат. Да еще пулеметчик – кто его видел. Каждый примерял на себя.
Твари. Не хотят – разом. Боятся. А наши тоже хороши: чуть – и в сторону. Эти же стаей держатся, друг за друга вписываются.
Не к добру.
Вот и машина – крузер со знакомым баком на крыше…
– Ты что, с Украины?
Мы сидели в машине, пацаны предупредительно вышли. Не только чтобы нам тет-а-тет создать, но и для того чтобы прикрыть, если что. Эти чехи или какие там еще кавказеры – этого просто так не оставят. Русский их обул – это надо же…
– Нет. С Питера.
– Как тебя зовут?
– Элина.
Девушка всхлипнула.
Это в сауне или в самом деле так, – подумал я. Но не сказал.
– Тебя что, с Питера сюда привезли? – изумился я.
– Я училась здесь. Жила в общаге. Там рядом жили какие-то… черные, у них там школа какая-то была, они в нашу общагу дорогу протоптали, если что, дверь выбивали. У них целые гаремы были.
Элина вдруг со страхом посмотрела на меня.
– Но у меня с ними не было!
Да какая уже разница – было или не было, – подумал я, – мир рухнул, накрылся медным тазом. Все, что было или не было – уже не имеет ни малейшего значения. Значение имеет только то, есть ли у тебя бронежилет, ствол, патроны, машина, бензин, друзья, товар на продажу. Кто кому давал – это уже сейчас такая мелочь, что и говорить – глупо…
Глупо…
Я все время готовился к чему-то – но про то что будет ТАКОЕ, и подумать не мог. Я понимал, что живу в национальной республике и спокойствие обманчиво – рядом Татарстан и Башкортостан. Которые рано или поздно выкинут какой-то фортель, сепаратизм там или исламизм. Нет, у меня вообще нет никаких претензий к татарам, или башкирам, или удмуртам, или кому-то там еще. Татары – третья по численности нация в Удмуртии, в Ижевске – вторая. И никогда никаких претензий не было – ни у них к нам, ни у нас к ним. Не было межнациональных конфликтов, когда татары начали восстанавливать большую мечеть в центре Ижевска – никто не стал с протестами выходить, никто и не подумал свинью на месте строительства закопать – мы же строим храмы, почему бы татарам новую мечеть себе не построить? Русские и татары нормально общались, у меня было две девчонки – татарки, одна нравилась сильно… ей, кстати, как раз родители запретили за русского выходить, подобрали своего, и свой этот оказался таким, что… но не суть. В отличие от Казани с ее знаменитыми молодежными группировками – у нас никогда такого не было, и мои друзья с Татар-базара[5] рассказывали, как ходили в девяностые с арматурой встречать электричку с Казани – потому что казанские не раз порывались приехать и навести порядок. Но против такого порядка встали татары же, наши.
А рядом был Татарстан, один из самых благополучных в экономическом плане регионов, и в общем-то жить бы и поживать – но я знал, что так не будет. Что рано или поздно рванет.
Как Каталония от Испании отделялась? Нас пятнадцать процентов от общего числа испанцев, а в бюджет мы отдаем двадцать пять процентов. Отделимся и будем все двадцать пять себе оставлять и жить как короли. Думаете, у нас таких умных нет? Я в Новосибирске слышал от русских – нас двадцать пять миллионов, и у нас вся нефть и газ, отделимся и будем жить, как в Кувейте. Это русские говорят! А что говорить про татар, которые любого хохла обхитрят? Такие речи – отделимся и будем все себе оставлять – в девяностые были не редкостью. И остановить их удалось, только разрешив это делать – Шаймиев далеко не все положенные налоги в федеральный бюджет перечислял, в том числе и поэтому регион расцвел. А тут еще придурки с Алтын Урда – Золотой Ордой.
Ну и типичная для такой шизы тема – язык. Ничуть не лучше ситуация обстоит, чем на Украине. В татарских школах татарский преподают всем, большинство учеников, в том числе и татар по национальности – на его изучение болт положили, потому что он им не нужен, нужны русский и английский. Националисты, в том числе и те, что засели в Минобре Татарстана – а там такие есть – видят это и бесятся, пытались ввести татарский как обязательный язык в ЕГЭ. Тут взбунтовались родители, причем всех национальностей – куда ребенок поступит с ЕГЭ по татарскому? Многие ведь рассчитывают в Москве, в Питере поступать. Потом появилась идея попросить федеральный центр объявить татарский вторым государственным, причем в масштабах России. Господа, да не жалко! Проблема в том, что это нужно не для свободы изучения татарского – она и так есть, эта свобода, кто хочет, тот и учит. Проблема в том, что это надо, чтобы заставить учить язык тех, кто этого не хочет, вот в чем беда.
Та же этнонациональная элита у власти, повальная кумовщина и групповщина. Сколько русских в республике? Половина. А сколько в министрах? Двое – из почти тридцати. Нормально?
Ну и задел есть в виде Донбасса в Поволжье. Нефтекамск, Елабуга, Набережные Челны. Города, которые заселялись по комсомольским путевкам, с исключительно межнациональным составом – тут все национальности есть, как и на Донбассе. Нефтекамск – нефтянка, химия, последние два – машиностроение. Если ТОЦ[6] начнет проводить свою политику, ничем
