А вон стоит – целый «Мерседес Гелендваген», да не один. Это машины Бесо.
Бесо я лично не знал, но про него слышал, как и про других выживших законников – на Нижнем много о нем говорили. Говорили, что он бывший борец, в молодости один раз от десятка торпед отмахался, которые пришли его изнасиловать, а одному голову оторвал. Принадлежал к группе Деда Хасана. Еще говорили, что он сильно ненавидит мусульман – потому что у него брат ислам принял, поехал куда-то на джихад и погиб. Говорили, что за это Бесо нашел проповедника, который заставил его брата принять ислам, и сбросил его с крыши шестнадцатиэтажного дома, а перед этим заставил смотреть, как сбрасывают его жену, родителей и детей.
Короче, не тот человек, которого с легкими сердцем в гости пригласишь.
Рядом с бывшим Сбербанком, огороженным новым забором, тусовались торпеды, я машинально определил, что автоматы у них наши, новоделы. Понятно, в Нижнем и купили. Ясный перец, мы не знаем, кому в конечном итоге наши автоматы в руки попадают, и понятно, что часть попадает к блатным.
Но все равно неприятно.
«Паджеро» провожатых зашел первым. Мы остались на внешнем периметре – внутрь вообще лучше не соваться.
– Предел внимания всем! – сказал я, потому что больше сказать было нечего.
И пошел внутрь.
Внутри было стерильно чисто. По нашим временам, просто удивительно, как чисто. Видать, Бесо вор старой закалки, они и камеру требуют с мылом мыть…
Братва тут. На меня посматривают… нехорошо, но все же без особой агрессии. Скажет Бесо кинуться – они кинутся. А так я для них барыга. Существо второго сорта, которое должно жить и платить.
Точнее, платить и жить…
Бесо сидел в кабинете начальника отделения банка, пил чай. Рядом с ним какой-то парнишка был, он тут же подхватился и вышел.
– Доброго здоровья, – сказал я.
Воровское приветствие я знаю – но не скажу.
– Как гонят? – спросил Бесо, прихлебывывая чай.
– Старшой. Иногда Кабаном.
– Старшой… с Ижевска?
– С него.
– Нехорошо там живете… без понятий.
– Как есть.
Бесо прищурился.
– За инфу что дашь?
– Смотря какую.
– Сейчас узнаешь.
Бесо что-то крикнул по-грузински… плохо, кстати, что язык не знаю, может, он крикнул мочилово начинать. Подбежал парень, Бесо ему что-то начал говорить, тот отвечал по-грузински: «Хо, батоно!» Потом убежал.
– Племяш мой внучатый, – прокомментировал Бесо, – дельный парнишка. Компьютер знает, да. Мы ему рабочий нашли, он учет сам ведет, в делах порядок.
Я вежливо кивнул. Мог бы спросить – а как же закон, по которому вор не должен иметь семьи, – но не спросил. Ни к чему это.
– Что за инфа?
– Сейчас, Давид распечатает, узнаешь. Он у меня умный малый, все записывает, да.
Вернулся парнишка. В руке у него был лист бумаги, дурной, желтый, распечатанный на матричном принтере. Давид протянул его Бесо, тот показал глазами на меня – и парень протянул листок мне.
Я посмотрел на листок и почувствовал, как внутри становится холодно… где-то в животе.
Полковник Рамиль Ягафаров.
– И что?
– Давид, скажи ему.
– Этот полковник, – Давид довольно чисто заговорил по-русски, – постоянно в Зеленом Доле бывает, но сейчас там его нет. А так он под Москвой, договаривается с бывшими суперами, людей под себя собирает. Разных людей – мусоров, бандитов. В основном мусоров. Под ним уже больше тысячи человек, все со стволами. И с военными он начал договариваться. И с суперами уже договорился…
Бесо что-то резко сказал по-грузински, и Давид замолчал.
– Если хочешь знать то, что знаем про этого полковника мы, дай нам то, что нужно нам. Слова стоят денег.
Я прищурился.
– Не вопрос, договоримся. Только, Бесо…
– Полковник мешает тебе не меньше, чем нам, так?
Бесо поцокал языком.
– Не совсем. И знаешь, почему?
– Полкан этот – он гнилой, да. Тварь конченая. Но он правильной жизнью живет, воровской ход уважает. А вы?
Бесо зло посмотрел на меня.
– Вы же коммунисты, сучня, вы за красное глотки рвете. Я живу так: лох – он и есть лох, баран – он и есть баран, мужик – он и есть мужик. Лох на то и есть, чтобы его кидать, мужик на то и есть, чтобы его запрягать. А вор на то и есть, чтобы воровским жить. А вы воровской жизни ходу не даете, мало того, что у себя – так и к соседям идете, там понятия свои красные устанавливаете. Ягафаров не наш и никогда нашим не будет, но с ним проблема легко решаема. Завалить его – и вся его кодла либо разбежится, либо под нас, под воров, пойдет. А вы порядок красный устанавливаете. Ты думаешь, мы не знаем, сколько вы братвы в пермских и вятских лагерях на ноль помножили?
– Зачем же тогда мне Ягафарова сдаешь?
Бесо зло улыбнулся.
– А затем, дорогой, что кто бы из вас другого ни грохнул – воровскому все равно свободней ход будет. Понял? Ну и заработаю немного, да? Чтобы Давид дальше говорил – сколько патронов дашь?
– Бесо, а ты никогда не задумывался над одним таким вопросом. Вот есть воровское. И есть людское. По понятиям, вор должен за счет людского жить, так? На людях кормиться?
– А если людей не будет, где вы жрать будете? Вы ведь даже зерно в землю не уроните…
Хотите верьте, хотите нет – но из-за такого неоднозначного базара с Бесо с меня не только не взяли за переход совсем ничего,
