сегодня убить, было пятеро.

Всех их переодели в рваную военную форму, которую перед этим дали понюхать собакам. В безлюдном месте их выпустили из грузовика.

– У вас ровно час, чтобы спрятаться! – выкрикнул распорядитель охоты. – После чего мы спускаем собак! Охота продлится до темноты, кто не будет найден, тот будет спасен! Бегите!

Хлопнул выстрел, рабы с заминкой бросились бежать. В разные стороны.

Чеченец привычно оценил шансы – он видел самых разных людей и мог оценить человека с первого взгляда. У одного из рабов шансы выжить были, у других – скорее всего, нет.

Как оказалось, он опять был прав…

Четверо рабов были отловлены и убиты, уже темнело. Поиски пятого привели их в какой-то город… городом это можно было назвать с большой натяжкой, конечно, потому что так люди в городах не живут и не должны. У них даже в Алхан-Кале остались высотные дома, а тут… типичное село русистов – деревянные дома, гнилые, покосившиеся, только фундаменты каменные. Дорога в грязных ямах, в которых сломает ноги лошадь – она явно не сейчас стала такой, а была такой и до того, как…

Свора ищеек привела их сюда, но сейчас собаки почему-то жались к хозяевам, повизгивали.

– Видишь что-нибудь?

– Нет.

Один из русистов, в ненавидимой чеченцами форме «серый волк»[35] – открыл багажник своего «Крузера», из него выпрыгнул пес – крупная немецкая овчарка. Чеченец присмотрелся и понял, что это не собака, а волкособ – помесь собаки и волка. У них некоторые тоже держали, но обычно обходились волкодавами. Волкодав привычнее, хорошего щенка всегда можно достать, если знаешь, у кого.

– Тарзан, Тарзан… хороший мальчик.

Пес завилял хвостом и даже сделал попытку встать хозяину лапами на грудь и лизнуть в лицо…

– Хватит, хватит…

Чеченец подумал, что русские и в собаках толка не знают. У него был волкодав, такой злой, что он сам его боялся и кормил с лопаты. Держал он его на бычьей цепи, другая потому что не выдерживала.

Русисту передали кусок ткани, он взял пса за ошейник и сунул ему под нос эту тряпку.

– Нюхай, нюхай.

Пес нюхал какое-то время, потом тряхнул головой. Русист убрал тряпку и спустил пса.

– Ищи.

Пес начал бегать, принюхиваясь к земле и расширяя ареал поисков. Все с интересом следили за ним.

– Из служебного питомника, – заметил один, – этот найдет…

Внезапно пес рванул в сторону домов.

– Нашел.

Охотники пошли следом, неспешно разговаривая. Это было скорее хорошее времяпрепровождение, нежели охота.

Волкособ бросился в двухэтажный дом, первый этаж которого был каменным, а второй деревянным.

– Сзади зайдем?

– Давай.

Волкособ прыгнул в давно разбитое окно.

– Пошел работать…

– Второй, смотри… он там наверное.

И тут раздался короткий то ли всхлип, то ли визг собаки, который сразу оборвался.

– Ах ты тварь!

Русист выхватил из «Крузера» АКС-74У и бросился на помощь своему четвероногому другу.

– Стоять! – негромко сказал чеченец, осаживая любопытных из своих. Русисты его не интересовали, пусть что хотят делают.

Русист десантным сапогом вышиб дверь крыльца и прошел внутрь. Почти сразу грохнула короткая очередь.

– Все… – сказал кто-то.

И в этот момент серая тень метнулась с крыльца…

Было темно… точнее, было то самое время, когда на закате еще день, а с востока уже наступает ночь – не темно и не светло, и глазам привыкнуть трудно. А почти все целились по второму этажу, потому и пропустили момент. Крупная собака в мгновение ока преодолела расстояние до машин и вцепилась в одного из охотников.

– А!!!

У него был «Вепрь», но он не успел остановить тварь… только когда та вцепилась, охотник, ошалев от боли и ужаса, опустил ствол и шарахнул… ствол вышибло из рук, тварь почти перервало пополам, но она продолжала грызть, потому что тварь так не убьешь.

Один из охотников, среагировав вовремя, подбежал, выстрелил из двенадцатой помпы, передернул затвор и еще раз выстрелил. Тварь умерла…

К бойне подошел Степко, в руке он держал «Глок». Незадачливый охотник полусидел у своего джипа, размазывая по щекам слезы и кровь. Он посмотрел на Степко, на пистолет в руке.

– Як же так, – сказал он, – як же так…

– Извини, Иван.

Степко поднял пистолет и выстрелил…

Чеченцы с мрачной усмешкой смотрели на то, как русисты стреляют русистов…

Когда зашли в здание… нашли там мента… мертвого уже и волкособа – тоже мертвого. Стало понятно, что сделал раб – убил одну собаку, дождался, пока оживет, потом заманил еще одну и скормил. Собака ожила, съела свою товарку и начала морфировать… но так как пища была – она никуда не ушла… пока ее не потревожили. Когда потревожили – она атаковала.

Раб успел уйти…

Бывшая Украина. Луганская область, Луганск

Девятьсот пятьдесят второй день Катастрофы

Продолжение

И не рыбы вместо рыб, И не люди вместо нас, Город был, остался дым, Город просто погас. Город просто погас, И остался лишь он…Танцы минус

Город был мертв, я понял это почти сразу, как только отъехали от обитаемой администрации. Скорее всего, обитаемы только административные здания, заводы и базы, которые можно возродить и приставить к делу. Все остальное мертво, и я видел это не первый раз.

Сейчас почти все крупные города умерли, Ижевск – единственный из всех известных мне крупных городов, который живой, возможно, он теперь самый большой обитаемый город на всем постсоветском пространстве, если не во всей Евразии или даже мире. Просто для того, чтобы город жил, нужно электричество, нужна вода в трубах, и холодная, и горячая, и еще много что нужно – и все это кто-то должен поддерживать. А кому и зачем это сейчас надо? Гораздо проще поселиться в сельской местности недалеко от города. Вода из колодца или скважины, мыться – баню истопи, там же