– Попробуй ты, – предложил он Артуру.

И снова, едва Артур взялся за рукоятку, меч свободно вышел из ножен.

Тогда сэр Эктор с сыном опустились перед юношей на колени и обнажили головы.

– Горе мне! – воскликнул Артур. – Мой дорогой отец и ты, мой брат, почему вы стоите передо мной на коленях?

– Нет, нет, милорд, я не отец ваш! – возразил сэр Эктор. – Мерлин принес вас ко мне младенцем, и теперь я убедился, что вы по происхождению выше меня!

Слезы навернулись на глаза Артура, когда он услышал эту новость: он любил сэра Эктора как родного отца.

– Сэр, – продолжал Эктор, – вы, верно, не оставите меня своей милостью, когда станете королем?

– О, если это сбудется, – вскричал Артур, – я сделаю для вас все, чего бы вы ни пожелали! Ведь и вы, и моя дорогая мать, ваша супруга, любили меня как родного!

– Так я прошу вас, сэр, окажите мне милость: назначьте вашего названого брата, моего сына Кэя, пожизненным сенешалем[4] всех ваших владений.

– Обещаю! И пока мы с ним живы, никто, кроме него, не будет занимать этой должности! – воскликнул Артур.

Сэр Эктор незамедлительно отправился к архиепископу и рассказал ему, кто извлек меч из камня.

Архиепископ оповестил королей и баронов о большом совещании в Крещение.

В назначенный день приглашенные собрались во дворе церкви Святого Павла. С зари до самого вечера короли, принцы и лорды поочередно пытались вытащить меч из камня, но безуспешно.

Угрюмые, мрачные, кусая губы от ярости и разочарования, стояли они вокруг. Тогда архиепископ обратился к сэру Эктору и попросил его привести Артура. Вперед выступил юноша в скромной парчовой тунике, среднего роста, с благородным кротким лицом, обрамленным кудрями.

Роскошно одетые лорды встретили его надменными взглядами, явно недоумевая, кто он и что ему здесь нужно. Они и знать не знали, как послушен ему меч.

Убеленный сединами почтенный архиепископ подозвал к себе Артура и серьезно промолвил:

– Сын мой, до меня дошел удивительный слух; пусть небо решит, справедлив ли он! Попытайся извлечь этот меч из камня.

Гордые бароны – одни с удивлением, иные с насмешками – наблюдали за юношей, направившимся к камню. Он взялся за рукоятку меча – и меч как бы сам упал ему в руки.

Раздались крики ярости, в глазах окружающих вспыхнул недобрый огонь, многие схватились за мечи.

– Не морочьте нам голову, архиепископ! – с угрозой воскликнул король Лот. – Здесь явно не обошлось без колдовства!

– Это обман! – гневно сверкая глазами, вскричал король Гарлотский, известный своей дерзостью. – Нас не проведешь!

– Кто этот нищий проходимец, который осмелился посрамить нас, благородных лордов? – спросил король Марк, хватаясь за кинжал и прокладывая в толпе путь к Артуру.

Сэр Эктор с сыном, видя угрожающие взгляды королей и лордов, заслонили Артура, к ним присоединились и верные слуги короля Утера – сэр Бедивер, сэр Бодуин и сэр Ульфиус.

– Успокойтесь, лорды! – воскликнул престарелый архиепископ, спокойно встречая разъяренные взгляды знатных рыцарей. – Вам известны слова, начертанные на мече, а этот юноша извлек меч. Я незнаком ни с колдовством, ни с обманом! Само небо избрало сей путь, чтобы указать правителя страны, и я думаю, этот юноша – наш истинный король!

– Мы не признаем его! Он сын какого-нибудь низкорожденного простолюдина, – возражали бароны. – Мерлин хочет навязать его нам!

– Срам и позор! Над нами, высокородными королями и лордами, хотят поставить безродного юнца! – кричали другие.

– Воткнем меч обратно и поставим караул, – предложил король Урия, – а в день Сретения соберемся здесь и снова попытаем свои силы. А ты, архиепископ, к этому времени исполни все обряды, чтобы изгнать нечистую силу.

Предложение было принято, и около камня с мечом днем и ночью бодрствовали десять рыцарей.

В Сретение повторилось все, что случилось в Крещение. Как короли и бароны ни старались, никому не удалось завладеть мечом, а безвестному Артуру он словно бы сам в руки просился.

Приунывшие и раздраженные бароны порешили устроить еще одно состязание – на Пасху.

В Пасху повторилось то же, что и раньше, и разгневанные лорды убили бы Артура, если бы архиепископ не остановил их, пригрозив отлучением от церкви. Тогда они объявили, что желают собраться еще раз – в Троицу.

По совету Мерлина Артур не покидал дома иначе как в сопровождении своих пяти друзей. Благодаря их охране он остался невредим, хотя то тут, то там – в конюшне, в лесу, в переулках, где Артуру случалось проходить, – постоянно натыкался на засаду или подкарауливавших его злоумышленников.

В день Троицы во дворе церкви Святого Павла собралась такая толпа, какой еще никогда не видывали.

Снова короли, принцы и знатные бароны, числом сорок девять, поочередно выходили вперед и пытались извлечь меч; но, несмотря на все усилия, им это не удавалось.

Последним безуспешно попытал счастья король Марк.

Вдруг из толпы простого народа раздался клич:

– Пусть Артур вытащит меч!

Архиепископ вышел вперед и, взяв Артура за руку, подвел к камню. Опять юноша взялся за драгоценную рукоять и легко и свободно сделал то, чего не могли сделать сорок девять знатных вельмож.

Торжествующий крик вырвался из тысячеустой толпы: «Артур наш король! Мы больше уж не отречемся от него!»

Многие принцы и бароны присоединились к ревущей толпе; но одиннадцать самых честолюбивых и сильных презрительными, гневными жестами дали понять, что не признают Артура королем.

Долго еще толпа волновалась и угрожала противникам короля. Наконец вперед выступил градоправитель Лондона, облаченный в парадные одежды. Он поднялся на камень, из которого только что был извлечен чудесный меч.

– Милорды, я говорю от лица лондонской общины, – сказал градоправитель, и все разом смолкли. – Мы совещались и с общего согласия признали короля Артура своим королем. Считаем излишним всякие отсрочки, ибо видим: такова воля Божья! Смерть тому, кто против него!

С этими словами он сошел с камня и, преклонив колени, подал Артуру ключ от города и приветствовал его. Толпа тоже встала на колени и, склонив к земле обнаженные головы, умоляла простить за столь долгое непризнание его королем.

Опасаясь народной ярости, опустились на колени и одиннадцать непокорных королей, но в сердцах своих они по-прежнему таили злобу.

Артур взял в руки меч, вошел в церковь и положил его на престол. Архиепископ благословил меч. Так как Артур не был еще посвящен в сан рыцаря, король Корнуэлльский Кадор, двоюродный брат короля Утера, совершил над ним этот обряд. Затем король Артур обратился лицом к возбужденной толпе и, положив левую руку на святые мощи и подняв правую, клятвенно обещал стоять на страже правосудия и милосердия, оберегать народ от притеснений и несправедливости и блюсти законы в своем государстве.

Народ радовался: у него теперь был король, которого он уже полюбил,