Однажды Домна объявила юноше, что он постиг все, чему она могла его научить, и уже настало время ему испытать свои силы в поединке. Если он не победит, обитательницы Замка плевел станут добычей ведьм и сила зла возрастет. Домна снабдила Персиваля конем и черными доспехами, и он, снарядившись, выехал из замка Глэв. На пути ему попалась полуразвалившаяся часовня. Сойдя с коня, он вступил под ее своды и, разоблачившись, положил перед алтарем доспехи и оружие.
Вознося молитвы к небу, Персиваль посвятил свое оружие Богу, обещая пользоваться им только для совершения рыцарских подвигов, для защиты слабых и угнетенных.
Едва он окончил молитву, как его доспехи сами по себе забряцали и из черных вдруг сделались совершенно белыми. Юноша изумился, а между тем кольчуга, шлем, щит, меч и копье засветились слабым светом, часовня наполнилась необычайным благоуханием, в серебряном тумане над алтарем появилось изображение копья, а рядом с ним – чаши. У Персиваля дыхание перехватило. Его поразило это дивное видение, медленно растаявшее в воздухе.
Персиваль облачился в свои белоснежные доспехи и собрался было ехать в Камелот, где находился двор короля Артура. Но какая-то сила влекла его дикими тропами дремучего леса, где могучие старые деревья густо обросли мхом.
Несколько времени спустя Персиваль увидел воздвигнутый на скале посреди леса огромный замок. Приближаясь к нему, он недоумевал, почему кругом так тихо. Юноша толкнул дверь древком копья, и она отворилась: в темном большом зале на лежанках покоились люди, походившие на мертвецов. На троне сидел седой король в роскошном одеянии, также казавшийся мертвым. Все были в одеждах старинного покроя, как будто они жили и умерли тысячу лет назад, но не обратились в прах. На полу подле груды пепла, где некогда горел огонь, не шевелясь лежали собаки, а на шестах неподвижно сидели кречеты.
Персиваль не мог надивиться на представшую перед ним картину, однако больше всего его привлек висевший на столбе подле короля щит, отражавший свет, падавший из узкого окна.
Персиваль подъехал на коне к щиту: щит был ослепительно белый, белее его собственного, в его середине помещалось сердце, которое трепетало и билось как живое. Юноша замер от восхищения. И вдруг щит засверкал так ярко, что глаза смертного не могли вынести подобного блеска.
Персиваль поднял руку и снял щит со столба. В ту же минуту по залу пронесся вздох, как будто сразу множество людей пробудились ото сна. Оглянувшись, юноша увидел, что все люди, казавшиеся ему мертвыми, стали на колени и сложили руки как для молитвы.
Король, сидевший на троне, выпрямился и с ласковой улыбкой взглянул на Персиваля.
– Благословение Господне над тобой, Белый рыцарь! – сказал он. – Наше бдение кончилось, и я теперь вправе уйти со своими верными товарищами.
– Скажи мне, государь, что значит все это? – спросил Персиваль.
– Я – Марий, – ответил король, – тот самый римский солдат, который сжалился над кротким Спасителем, умиравшим в муках на кресте, и помог снять его с креста. За мое сострадание Господь, который до тех пор был мне неведом, сделал меня участником чуда. Этот щит принадлежал мне. Святой отшельник в Сирийской пустыне благословил его и пророчествовал о нем и обо мне. Я прибыл в Британию. Ее население пребывало во тьме языческой, и все враждовали между собой. Вместе с моими товарищами я проповедовал здесь слово Господне; но язычество распространялось, и язычники восстали, грозя убить меня. Я становился стар и слаб и жаждал умереть. Однако я скорбел, недоумевая, почему Господь не желает освободить британский народ от зла. И вот ночью мне явился святой, воздвиг в здешнем дремучем лесу этот замок, повесил тут на столбе мой щит и повелел мне и моим товарищам уснуть. «Вы заслужили этот сон, – изрек он. – Другие довершат ваше дело и возвестят благодать Господа и Спасителя несчастным язычникам, которые тогда обратятся к Господу. Никакие злые силы не потревожат ваш покой. Когда же в далеком будущем сердца людей снова обратятся ко злу, придет один из трех Белых рыцарей и возьмет этот щит, чтобы он охранял его в бою со злом, и тогда ты и все твои сподвижники обретете в смерти полный покой, который тобой заслужен». Ступай же, добрый рыцарь, – закончил король Марий, – на великий бой со злом, о котором говорил святой, и да хранит тебя вовеки мой щит!
Персиваль взял щит с трепещущим на нем сердцем и выехал из замка, благословляемый королем и его сподвижниками. Он уже вступил в лес, когда из замка до него донеслось пение радостного гимна. Оглянувшись, юноша обнаружил, что замок исчез, а все вокруг заполнило неописуемо сладостное пение, как будто те, кто пел, достигли всего, чего желали.
Персиваль ехал весь день, но не встретил по пути ни замка, ни кельи отшельника, где можно было бы приютиться на ночлег. Помолившись, он решил провести ночь в лесу и заснул рядом со своим конем.
Перед рассветом его разбудил шум ветра. А между тем ни один листик на дереве не шелохнулся. Однако старый лес неожиданно заблагоухал, и из сумрака внезапно раздался кроткий голос.
– Благородный Белый рыцарь, – вещал он, – тебе приказано отправиться на север, в страну короля Пелама. Злые силы стараются отвратить народ от Нового завета, возвещенного Христом, и хотят подчинить его жестокому Старому, обрекая на вечные муки. Там в Круглом замке тебе предстоит сразиться за Спасителя мира. Одержишь ли ты победу – неизвестно. Но твоя сила – в чистоте и смирении. Прощай!
Потрясенный услышанным, Персиваль упал на колени и стал молиться. Когда же рассвело, он сел на коня и двинулся на север.
На седьмой день юноша пересек долину и далеко на севере заметил дым, поднимавшийся к облакам, и огненные языки пламени. Переправившись через реку, он очутился в мрачном, пустынном краю: вдоль дороги валялись неубранные трупы людей, дома были разрушены или сожжены, на месте очагов повырос бурьян, и дикие звери устроили себе логовища там, где еще недавно жили счастливые семьи. Ни одной живой души вокруг.
Персиваль повел коня вдоль ручья, и тут в высокой траве наткнулся на еле живого крестьянина.
Бедняга встал на колени и преградил Персивалю путь.
– Убей меня, рыцарь, и положи конец моим страданиям!
Но Персиваль поднял несчастного, поцеловал, дал ему хлеба и вина из своей сумки и, когда тот немножко подкрепился, спросил его, что здесь произошло.
– Ах, Белый рыцарь, – со слезами заговорил крестьянин, – ты,
