— Черт побери, сэр, — взорвался Барнард, — прекратите пачкать мою палубу своей проклятой кровью. Что вам еще нужно?
— Стоп выбирать якорь! — прохрипел Хоар. — Я нашел убийцу вашего штурмана, и он находится на борту «Северна»!
После произнесения этих слов проклятое горло вновь отказало ему, и он остался стоять на коленях. упираясь руками в палубу, и кашлял, кашлял…
— Попрошу объясниться, сэр, — прервал молчание капитан.
— Граймс, сэр, — с трудом произнес Хоар. — Ваш хирург.
— Что с ним?
— Штурман шантаж… шантажировал его. Граймс перерезал штурману горло, отвез подальше от порта и дал… дал знать местному врачу о местонахождении трупа. Чтобы тот разрезал его на куски в анатомических целях.
Слова Хоара, произнесенные полушепотом, здесь, на квартердеке фрегата, звучали особенно фантастично.
— Вам придется рассказать мне все подробнее, мистер Хоар, — отозвался капитан «Северна». И, не оборачиваясь: — Мистер Мак-Тавиш!
— Сэр!
— Арестовать хирурга и доставить его ко мне в каюту!
— Есть, сэр.
— Если не возражаете, мистер Хоар, давайте спустимся вниз и разберемся до конца во всем этом деле. Вас, мистер Барнард, также попрошу следовать за мной.
— Нам сигнал от адмирала, сэр, — доложил Бленкирон, не отрывая глаза от подзорной трубы. — Читаю: «Почему до сих пор не снялись с якоря?»
— Передайте: «Объяснения вскоре последуют». Мистер Барнард, приостановите съемку с якоря, — капита Драйсдейл вздохнул. — Я вижу, придется приносить извинения адмиралу Хардкастлу.
— Стоп выхаживать шпиль! — проревел Барнард. У Хоара появилась еще одна причина для зависти: луженая глотка первого лейтенанта.
Зайдя в каюту, Драйсдейл уселся за стол и посмотрел на Хоара:
— Теперь, сэр, изложите поподробнее ваши обвинения.
К этому времени приступ кашля у Хоара прошел. Времени на объяснения совершенно не было. Но вполне возможно, лихорадочно размышлял Хоар, что кэптен Драйсдейл, сам того не ведая, мог иметь в своем распоряжении простую и неопровержимую улику. Надо попробовать!
— Я постараюсь сделать это незамедлительно, сэр, — прохрипел он, — если у вас есть образец почерка мистера Граймса. Детали я вам изложу после.
— У меня нет, но у моего клерка наверняка есть. Морз!
Открылась боковая дверь, и в проеме появилось бледное лицо:
— Сэр?
— Принесите мне образец почерка мистера Граймса, если вас не затруднит. Подойдет любой из его рапортов по больным и раненым.
Снаружи послышался шум борьбы и вместо бледного лица в проеме появился Граймс, сопровождаемый двумя морпехами. По внешности хирурга было заметно, что он шел сюда не вполне добровольно.
— Я требую объяснений, сэр… — начал Граймс.
— Молчать! — оборвал его Мак-Тавиш.
— Мистер Хоар выдвинул против вас обвинение в убийстве, — произнес капитан Драйсдейл. — Что вы можете сказать на это?
— Абсурд. Этот человек сумасшедший. Или пьян.
Бледный Морз вернулся с листом бумаги в руках.
— Рапорт мистера Граймса, сэр, — сказал он. — Потери, понесенные в результате стычки с «Корсом».
— Прошу передать его мистеру Хоару.
Хоар, схватив нетерпеливо бумагу, полез в карман за запиской, которую вручил ему доктор Данворти.
— С вашего позволения, сэр. — Хоар положил обе бумаги на стол перед капитаном. — Прошу взглянуть сюда, на эти два слова. — Он поместил по пальцу на каждый из листов.
Граймс вывернулся из рук державших его «омаров» и выпрямился во весь рост — точнее, попытался это сделать. Ударившись головой о подпалубный бимс, он свалился будто от удара дубиной. Хоар подумал, что, хотя хирург и провел какое-то время на море, он не выработал автоматических навыков поведения на судне — находясь в межпалубных пространствах, держи голову склоненной, что бы ни случилось.
— Поднимите и усадите его, Мак-Тавиш, — приказал капитан. — Не хватает еще, чтобы он залил кровью мой турецкий ковер. — Он повернулся к бумагам, которые Хоар положил перед ним. — “Для вас есть тело. Прибудьте на место, отмеченное на плане. Плата как обычно”, — прочитал он в одной из бумаг.
— И вот это предложение, сэр, в рапорте о потерях.
— “Тело нашего единственного погибшего, Диммика, старшины марсовых, было предано…” Тело. Одно и то же слово, клянусь Юпитером, и один и тот же почерк. Но как вы это раскопали, Хоар?
— Я уверен — выяснится, что Трегаллен шантажировал троих своих соплавателей: казначея Геймиджа, «омара» Мак-Тавиша и хирурга Граймса, — начал шептать Хоар. — Нам известно, что все трое были на берегу во время убийства. Первые два фактически подтвердили, что их шантажировали, чего они не сделали бы, если бы совершили убийство. Граймс же об этом не упоминал.
Хоар сделал паузу, чтобы перевести дыхание. И тут ему в голову пришло смелое предположение.
— Я уверен, что доктор Данворти опознает вашего хирурга как слушателя своей лекции пару дней назад. Остальное, сэр, вы наблюдали своими глазами.
Капитан Драйсдейл перевел взгляд с бумаг на хирурга:
— Вы имеете что-нибудь сказать по этому поводу, мистер Граймс?
Хирург промокнул кровь на своем лице.
— Мистер Хоар припер меня к стенке, сэр, — начал он. — Штурман бил меня моим же оружием: он обирал меня до нитки и приставал ко мне. Так что у меня не было выбора.
Однако, несмотря на настойчивые расспросы, он отказался рассказывать о событиях, раскрытием которых угрожал Трегаллен.
— Это не принесет никому ничего хорошего, а причинит только вред, — таков был его окончательный ответ.
Капитан приказал всем следовать за ним на квартердек, где он подозвал Бленкирона.
— Передайте в штаб адмирала: «Совершено убийство штурмана хирургом. Прошу безотлагательно созвать военный трибунал на борту этого судна». И еще одно сообщение флагманскому хирургу: «Прошу немедленно замену хирургу».
Мистер Бленкирон уставился на Хоара, и тот почувствовал, что за изумлением мичмана крылось глубокое облегчение.
Заседание трибунала по делу Септимуса Граймса, где основным свидетелем был доктор Данворти, провели на «Северне», и его вердикт был предсказуем. Так как осужденный был всего лишь уорент-офицером, то
