Вместе с группой офицеров я вышел из палатки штаба полка.
— Ну что, Миша, по сто грамм — и на войну?
Командир ремонтной роты капитан Дьяченко не медлил с ответом.
— А что? Пойдем ко мне, колонна из Союза пришла…
— П-о-онял! Идем!
Повернули к палаткам ремонтной роты, расположенным встык с полковой разведкой.
— Что мне больше всего нравится в постановке задачи, так это драматургическая часть.
— О да! Но подустал Алексеич! Куража не было!
— Зато образ не потерял!
— Ну да!
Мы засмеялись с Михаилом, вспомнив багровое лицо Чиндарова со светлыми на выкате глазами.
— Козлов, техника к выходу готова? — передразнил Дьяченко начальника штаба «чиндаровским» голосом с хрипотцой.
Подошли к палатке командира ремонтной роты. Миша распорядился принести сухой паек. Расположившись, быстренько открыли баночку с тушенкой. Хозяин подразделения достал бутылку настоящей водки. Я глазам не поверил, вспомнив шароп на заставе Александра, спирт Лехи Злобина с «лысого».
— За все доброе!
— Быть бы живу!
— Быть, Валерик!
Опрокинув полкружки «божественного» напитка, я едва не сплюнул содержимое.
— Что за хреновина, Миша? Это же бензин!
Дьяченко спокойно закусывал выпитый коктейль из водки и бензина.
— Так водку в бензине и везли сюда.
— В топливных баках, что ли?
— Конечно. На границе пограничный контроль, вот и приспособились, — прожевав, успокоил Михаил. — Да не волнуйся, бензина в водке нет, просто воняет.
— Ни х…я себе — воняет! Сдохнуть можно!
Прислушался к себе. Нет, больше не пойдет, лучше афганский шароп с ацетоном.
— Не наливай, Миша! Нет! Нет!
— Во мнительный, ё… — будь проще.
— Да куда уж проще, едва не вырвало.
— Как хочешь, а я «соточку» приму.
— Я воздержусь, Миш, ну ее на хрен!
Дьяченко не убедил меня в том, что бензин во время транспортировки в топливном баке в водку не попадает. Такое было впечатление, что водка была разбавлена бензином.
— Вернемся с войны, Миша, сходим в гости к друзьям — летчикам. Угостимся спиртиком, пообщаемся, да и то — две недели не виделись.
— Заметано, но я все-таки приму.
— Э, ты смотри, Миш, в четыре — выход, тебе в замыкании достанется. Район я знаю хорошо, там просто не будет.
— Добро, Валер, оставим на потом.
И разошлись. Михаилу надо было формировать техническое замыкание, которое он возглавит на марше в район боевых действий. Мне же необходимо было принять решение по назначению взвода, силами которого будет прикрыт отряд обеспечения движения, и подумать над захватом склада с оружием. Сведения о противнике, объекте захвата были приблизительными, но сомневаться не приходилось: противник панджшерский очень опасен.
— Рота, смирно, — подал команду дневальный.
— Вольно. Заместителей ко мне, Савенков.
— Есть, товарищ старший лейтенант.
Через пару минут Платонов с Кожевниковым вошли в закуток командирской палатки.
— Присаживайтесь, господа офицеры, чувствуйте себя как дома.
Несколькими фразами изложил заместителям задачу подразделения, ввел в тактическую обстановку. Освоившись с задачей, они думали над предложениями.
— Какие мысли по обеспечению колонны на марше? Кого задействуем?
Евгений с Владимиром переглянулись, понимая, что речь идет не столько о взводе, сколько о командире, за которого, если поручить прикрытие «ниточки» при выходе в район боевых действий, стыдно не будет. Прикрытие отряда обеспечения — задача, пожалуй, не легче, чем поиск и захват склада с оружием, наверняка, охраняемого «духами», способными к активному сопротивлению. Здесь нужен офицер-боевик — резкий, решительный, даже дерзкий. Склад с оружием — основная задача, где бой неизбежен, и командир взвода должен выполнить приказ без потерь личного состава. Значит, выбор командира должен быть с учетом подготовки и многих других составляющих. Кроме этого, я советовался с заместителями еще и потому, что они знали личный состав гораздо лучше меня. Что такое две недели с момента принятия командования разведывательной роты? Мнение заместителей было важным элементом в принятии мною решения на захват.
— Думаю, Валерий Григорьевич, обеспечение поручить Петренко, — убежденно ответил Платонов. Кожевников, помолчав, наклонился к столу.
— Прикурю, командир?
— Давай, Владимир Петрович.
Заместитель по связи, откинувшись на полу палатки, пустил дымок отнюдь не «Примы». «Фарцует» Петрович!
— Почему Петренко, Евгений Анатольевич?
В мыслях у меня кое-что мелькнуло, но я виду не подал, продолжая размышлять, — Ивашко молодой офицер, пусть обкатается в обеспечении, войны ему хватит, а Петренко — самый опытный в роте.
— Так будет лучше, — упрямо ответил заместитель.
Перейти на откровенный язык общения с командиром Платонов не желал. Ладно. Пойдем с другого конца.
— Хорошо, Евгений Анатольевич! Я вместе с Петренко учился в училище, но это ровным счетом ничего не значит и пусть тебя не напрягает. Должен заметить, что я познакомился с ним в день принятия роты, то есть две недели назад. Раньше мы с ним знакомы не были, поэтому предлагаю понять одну важную вещь: каждый этап операции сложен по-своему. Мне важно определить место каждого из нас, я имею в виду офицеров, в задаче. Поэтому ничего удивительного нет, если я спрашиваю: почему обеспечение поручить Петренко, а не Ивашко, к примеру?
— Слушаю, Евгений Анатольевич.
— Считаю, что первый этап задачи необходимо поручить Петренко.
«Да, парень, упрямства тебе не занимать, — подумал я, — а раскрываться не хочешь». Пойдем с другой стороны.
— Твои предложения, Петрович?
Кожевников, не торопясь, загасил сигарету.
— Платонов предлагает Петренко. Пусть будет он, а то намудрит что-нибудь со складом.
Уже результат. Заместители, оказывается, не доверяют Петренко. Почему? Если природное упрямство Платонова не удалось направить в нужное русло, то Кожевников, в общем-то, приоткрыл завесу отношений — не уважают моего однокашника, но и открыто говорить не торопятся. Разберемся.
— Ну, Петренко, так Петренко, — как само собой разумеющееся ответил я, — Ивашко с Ворониным будут работать со мной по складу.
