Лучше бы, мать твою, они не пересекались.
Они сели в свой черный BMW 4×4; взревев мотором, машина выехала с парковки, а я стоял и смотрел вслед. Потом открыл дверь «сузуки» и аккуратно так уселся на пассажирское кресло. Со свистом выдавил сквозь зубы воздух, когда коснулся спинки сиденья. Все внутренности, мать их, были словно набиты льдом и кусками колючей проволоки.
Двое против одного, в тюрьме все время так было. Каждый раз, мать его.
Сжал правую руку в кулак и врезал по приборной доске:
– УБЛЮДКИ!
Звук от удара заглушил шум работавшей печки, потом она взревела с новой силой. Теперь колючая проволока опутала костяшки пальцев, каждое их движение разрывало плоть и хрящи. Я расправил ладонь – она ходила ходуном, пальцы тряслись в ритме пульсирующей в ушах крови.
– Эш? С тобой все в порядке, ты что-то не очень хорошо…
– Просто… – Включил радио. – Просто поехали.
15
– Смотрите, Мэри, у вас посетители.
Мэри Джордан не встала, так и осталась сидеть на своем стуле с высокой спинкой, безучастно вглядываясь в покрытое дождевыми капельками окно, куда-то за ограждение из колючей проволоки, на стоянку машин персонала больницы и еще дальше – на бетонно-стеклянный куб главного корпуса. Волосы искромсаны, кожа головы в кусочках пластыря, над правым ухом торчит клок волос, в просветах между прядями виднеются темно-красные струпья. Обвисшее лицо, покойницки-бледное, с глубоко запавшими, в темных кругах глазами и тонким, почти безгубым ртом. Одета в серый кардиган и растянутые тренировочные штаны. Босые ступни скрючены, пальцы согнуты, как когти.
Элис взглянула на меня, подтянула стул с надписью «НЕ ДОВЕРЯЙ ИМ!», выцарапанной по оранжевому пластику. Села, сжав колени, сложила на них руки:
– Привет, Мэри, я доктор Макдональд, но вы можете называть меня Элис. Мэри?
Комната довольно большая, в ней с полдюжины пластиковых стульев, кофейный столик, заваленный журналами Нэшнл Джеогрэфикс. Высоко на стене, так, чтобы никто не достал, телевизор. Сказать по правде, место малоуютное, даже хуже, чем комната отдыха в тюрьме.
Других пациентов в ней не было. Элис, Мэри Джордан, санитар и я сидели в полном молчании.
Я прислонился к подоконнику, загородив Мэри вид на парковку. Но ей, кажется, было все равно, она смотрела куда-то сквозь меня, а я стоял и сгибал правую руку. Сгибал, разгибал. Кости и хрящи со скрипом терлись друг о друга.
Сам виноват, зачем нужно было машину бить…
Элис сделала еще одну попытку:
– Мэри?
Санитар вздохнул. Судя по беджику на нагрудном кармане его халата, его звали «ТОНИ» и еще «РАД ПОМОЧЬ». Здоровый парень с круглыми щеками и татуировкой андреевского креста на шее, выглядывавшей из-под воротника халата.
– Знаете, у нее бывают хорошие дни и плохие. Вчерашний день хорошим не назовешь.
– Мэри, вы меня слышите?
Ее голова медленно повернулась, наклонилась к плечу, как будто неправильно была насажена на туловище. Моргнула.
– Мэри, нам нужно поговорить с вами о том, что произошло восемь лет назад. Вы можете это сделать?
Еще раз моргнула.
Санитар Тони пожал плечами:
– Она вчера по телику увидела, в новостях, что он вернулся, ну, сами понимаете кто, и набросилась на пациента. Бац, никто просто не ожидал. Без предупреждения, вообще ничего. Сломала бедняге нос и пол-уха откусила.
– Мэри, все хорошо, мы хотим помочь вам.
– Мы вчетвером еле ее от него оттащили. Пришлось успокоительное вколоть. А сегодня бог знает откуда достала ножницы и выстригла себе волосы на затылке и на висках. Хорошо хоть, вены опять себе не вскрыла…
– Послушайте, – Элис взглянула на него через плечо, – было бы легче разговаривать… в смысле, пить очень хочется. Вы не могли бы принести нам воды?
Санитар поджал губы, выдохнул:
– Вообще-то нам не разрешается оставлять пациентов без наблюдения, наедине с…
Сияющая улыбка.
– О, не беспокойтесь, я абсолютно уверена, что все будет в полном порядке. К тому же мой друг мистер Хендерсон – офицер полиции.
– Ну, тогда ладно. Кувшина воды из-под крана хватит?
Элис подождала, пока за ним закроется дверь:
– Мэри, я понимаю, насколько вас травмирует мысль о человеке, который причинил вам столько боли, но ведь вы понимаете, что сюда он не может проникнуть. Здесь вы в безопасности.
Мэри пару раз моргнула, бледные губы дрогнули. Послышался слабый голос, словно шорох осколков битого стекла:
– Я сама во всем виновата…
– Ну что вы, конечно же нет, это только его вина.
– Нет, моя. Мне не надо было… сердить его. – Ее пальцы заканчивались неровными огрызками ногтей, кожа вокруг них была обкусана до мяса. Скрестила руки на животе. – Он положил это в меня, но оно не выросло…
– Мэри, вас когда-нибудь гипнотизировали?
– Оно не выросло, потому что его вынули из меня. Элис попыталась улыбнуться:
– Я думаю, вам станет лучше, если мы попробуем. Вы не будете возражать?
– Они вынули это из меня, и оно умерло, и я одна виновата в том, что оно не выросло.
Элис наклонилась и взяла Мэри за правую руку. Положила ее на свою, ладонь к ладони:
– Пожалуйста, откиньтесь на спинку стула. Так удобно? – Голос Элис стал низким и тихим. – Вы чувствуете, как ваши мышцы начинают расслабляться? – Еще ниже, еще приглушеннее. И медленнее. – Вам становится тепло, чувствуете, как приятная усталость разливается по телу?
– Нет. – Мэри повернула голову и взглянула на меня, глаза – словно темные пятна в кроваво-красном обрамлении. – Он был там. Наблюдал…
– Я принимал участие в расследовании. Пытался поймать того человека, который сделал это с тобой.
Глаза Мэри на мгновение метнулись к лицу Элис.
– Он мне не нравится. Сделайте так, чтобы он ушел.
* * *Ноэл Максвелл оглянулся на пустой коридор за спиной, осторожно вытащил коробку с таблетками из кармана синего халата и вложил ее мне в руку:
– Только между нами, ладно? – Широкий лоб пересекала глубокая морщина. Посредине головы клок волос, остальные куда-то делись. Уши лопухами, торчащий вперед подбородок. Густые брови над парой водянистых глаз. – Вы уверены, что с вами все о’кей?
Я выдавил из блистера пару таблеток преднизолона, бросил в рот. Полез за бумажником, но он протестующее замахал руками:
– Ни в коем случае, это ради нашей старой дружбы… и все такое. – Откашлялся. – Было очень жаль, когда узнал о вашей дочери. Просто ужас какой-то. Тихий ужас.
Я несколько раз сжал руку в кулак. Сжал, разжал. Все равно чувство было такое, как будто что-то сидит внутри и грызет суставы.
Он пожал плечами:
– Подождите несколько минут. – Еще раз оглянулся на коридор. – Еще что-нибудь нужно? Ну, в медикаментозном смысле.
– Вроде нет. Спасибо.
– Не за что. Мы ведь друзья, ну, вы понимаете, вроде того. Правда ведь?
Кривая улыбка. Потом он повернулся и пошел, насвистывая, в ту сторону, откуда появился.
За спиной скрипнула дверь, из комнаты отдыха выскользнула Элис:
– Надо
