— И оно издает прекрасную музыку?

— Самую прекрасную.

— Хорошо, — сказала Донна, увидев, что зал стал темнеть, — давай заценим.

Не последовало ни объявления, ни какого-либо вступления. Просто сцена осветилась прожекторами и вперед медленно и неуклюже вышла странная фигура.

— Ты же сказал, что будет ребенок, — прошептала Донна.

— Его зовут «Дитя Музыки», — ответил Доктор. — Наверное, я не вполне ясно выразился.

— Тшш! — шикнул кто-то позади Донны.

— Шикайте про себя, — ответила она громко через плечо. — Здесь, между прочим, музыку слушают!

На сцене меж тем согбенный грузом прожитых лет старик с седыми волосами, еле прикрывающими пятнистую голову, поднес длинную деревянную трубу к губам и выдул из нее первые звуки.

Когда он закончил играть, в зале повисла абсолютная тишина. Публике понадобилось несколько секунд, чтобы прийти в себя, после чего грянули аплодисменты.

— Это было… — Донна покачала головой — она не могла подобрать слов, чтобы описать услышанное.

— Правда же? — спросил Доктор. — Это Самая Прекрасная Музыка — по-другому и не скажешь.

— Просто фантастика!

— Сейчас всего лишь антракт. Вторая часть будет еще более потрясающая. И если нам по-настоящему понравится, — голос Доктора понизился до шепота, — то мы сможем послушать ее еще раз через десять лет.

Они прошли по проходу между рядов кресел, влились в общую толпу и вместе с ней покинули огромный сводчатый зал, оказавшись в фойе. Монахи и священники Церкви Высокого Превознесения стояли у дверей и кланялись всем выходящим. Лица их были скрыты под тенью тяжелых капюшонов.

— Направо, — сказала Донна, осматривая толкающуюся массу из людей и других форм жизни, которая кипела вокруг. — Я уже тут немного освоилась. Раздобудь денег, и я куплю нам мороженое.

В дальнем конце фойе оказался магазин подарков, зайдя в который Доктор принялся с интересом разглядывать маленькие пластиковые лассиматоры и эластичные резиновые фигурки, изображающие Дитя с инструментом. Там же были открытки с изображением наружной стороны Церкви Высокого Превознесения, дрейфующей на своем маленьком острове посреди Петронического океана, а еще — гравированные стаканы и обычные путеводители.

Но что по-настоящему привлекло его внимание, так это огромная подарочная книга с фотографиями, снимавшимися на всех концертах на протяжении нескольких сотен лет. Уголки страниц были загнуты, а корешок немного ободран. Из-за этого она продавалась вполцены.

— Что-то интересное? — спросила Донна, подав Доктору картонный стаканчик с чем-то холодным светло-зеленым внутри. — Не знаю, что такое «миндоролан» и «яниссари», но это все, что там оставалось.

Доктор поставил стаканчик с мороженым на ближнюю полочку и показал Донне иллюстрации.

— Триста двадцать лет назад, — пояснил он, — самый первый концерт.

— Здесь же действительно ребенок, — удивилась Донна. — Ему не больше шести лет. Так вот в чем дело. Называть музыканта «Дитя Музыки» — это старая традиция…

— Не совсем, — ответил Доктор, перевернув страницы. — Десять лет спустя он уже подросток. А еще через десять лет — ему двадцать с лишним.

— Значит, ему разрешили сыграть еще, — сказала Донна с полным ртом мороженого.

— И еще, — Доктор переворачивал страницы.

Донна прекратила ковырять ложкой в стаканчике.

— Он становится все старше.

Доктор кивнул, продолжая пролистывать страницы.

— Все старше и старше. И продолжает стареть.

— Это одно и то же дитя! Все эти годы… века. Бедный человек. Он, наверное, сейчас такой старый…

Звон колокола возвестил о скором окончании антракта. Доктор поставил книгу обратно на полку.

— Хочешь мое мороженое? — спросил он Донну. — В меня что-то не лезет.

Донна поставила свой стаканчик на полку рядом со стаканчиком Доктора.

— В меня тоже.

Доктор был прав — музыка во второй части оказалась еще более прекрасной. Но если до этого Донна ощущала бодрость и прилив сил, то теперь все было иначе. Она разглядывала немощного иссохшего старика, стоящего перед ними на сцене в свете одинокого слабого прожектора. В этот раз в музыке ей слышалась огромная печаль.

К тому моменту, когда концерт закончился, щеки Донны были уже мокры от слез.

Доктор взял ее за руку и повел — но не по направлению к выходу, а навстречу потоку зрителей — к передней части зала.

— Куда мы идем?

— Повидаться со звездой этого шоу.

Доктор одним прыжком запрыгнул на сцену и, повернувшись к Донне, помог забраться ей.

— Ты не говорил, что придется бегать и прыгать, — сказала она. — Иначе я бы не стала надевать такие каблуки.

Позади сцены они обнаружили каменный коридор. Монах в капюшоне шагнул навстречу Доктору и предостерегающе поднял руку.

— Сюда ходить запрещено, — произнес он резким хриплым шепотом.

— Только не для нас, — ответил Доктор, показав телепатическую бумагу. — Президент фан-клуба «Дитя Музыки». А это — вице-президент. Мы здесь по делу.

И он решительно шагнул вперед.

Донна услышала хриплые крики монаха позади, и они ускорили шаг. Впереди показалась сутулая фигура Дитя Музыки, бредущая по коридору в сопровождении нескольких других монахов с накинутыми на головы капюшонами.

— Подождите! — закричал Доктор, перейдя на бег. — Только на пару слов!

Один из монахов развернулся и перекрыл им путь. Он положил руку в черной перчатке на плечо Доктора и стал его отпихивать. Доктор шагнул в сторону и попытался прорваться вперед, выкрикивая через плечо монаха:

— Просто хотел сказать вам, что это было чудесно. Музыка — прекраснейшая! Абсолютно невероятная. Никогда не слышал ничего подобного!

Иссохший старик медленно обернулся и вежливо кивнул.

— Спасибо. Вы очень добры.

— Эта музыка такая волнительная, — добавила Донна. — Прямо душу наизнанку.

— Мы можем что-нибудь сделать для вас, в знак благодарности? — поинтересовался Доктор.

Старик медленно подошел к ним, шаркая ногами.

— Для меня? — спросил он с удивлением.

— Совершенно верно.

Доктор навис над плечом монаха.

— Скажите мне, — сказал он неожиданно серьезным тоном, — честно и откровенно. Чего вы хотите? Что вы хотите больше всего в жизни?

Старик встретился глазами с Доктором, затем с Донной и в какой-то момент стал печальным. Затем медленно отвернулся, и она совершенно четко расслышала его тихий ответ:

— Я хочу умереть.

…Донна поднялась с холодной земли.

— Ну надо же! Нас выбросили из церкви монахи. Напомнило свадьбу Джинни, — ворчала она, отряхивая с себя пыль. — Ну и что мы теперь будем делать?

Доктор внимательно разглядывал тяжелую железную дверь, захлопнувшуюся за их спинами.

— Сама как думаешь?

По его тону Донна сразу догадалась, что он задумал.

— Мы будем вламываться обратно?

— Ну конечно! Мы же должны помочь этому бедному существу.

— Старику?

Доктор посмотрел на нее как на умалишенную.

— Нет. Другому бедному существу.

Но прежде чем она успела спросить, что именно он имел в виду, Доктор уже достал звуковую отвертку и отпер дверь.

Как только они оказались внутри, Доктор снова поднял отвертку, в этот раз загоревшуюся голубым светом. По мере того как он медленно поворачивался на месте, свет делался ярче.

— Нам сюда! — наконец сказал он.

— Так и что за существо? — переспросила Донна, стараясь не отставать от Доктора, устремившегося по каменному коридору прямо в сердце древнего здания.

— То, которое живет внутри лассиматора.

— Внутри музыкального инструмента живет существо, — удивленно повторила Донна.

— Я знаю. Я сам это только что сказал.

Внезапно Доктор толкнул Донну внутрь