− Кстати, он сказал мне, что вероятно не имеет алиби на эти две ночи.

− И мы должны делать что-то с Ксенией Колчак, − сказал Платов, скрестив ноги.

- Она остается одной из подозреваемых, - пожав плечами, сказал Сафонов. - факты очевидны. Она была с Одесским в ночь убийства. Какого черта мы не рассматриваем очевидное: она была с Одесским, когда тот умер и что Колчак, возможно, убила его? Это действительно глупо продолжать избегать этой возможности.

- Но шеф, найдены только ее волосы. Это не доказывает, что она была с ним в момент убийства.

- Тем не менее алиби у нее нет. Мы сейчас не говорим про второе убийство, допускаю, что они были совершены разными людьми.

- Вызвал полицию Багрецкий, - упорствовал Платов.

- У Багрецкого, в отличие от нее, алиби есть. Известие о смерти Ивана она встретила довольно равнодушно. Нет ни одной достойной причины устранить ее из списка подозреваемых. Продолжайте проверять ее алиби. Узнайте, знает ли она Бонго. Допросите ее еще раз.

- Она внутренне жесткая. Она может управлять гаммой чувств от сопереживания до истерики. Она может быть тяжела, но не озлоблена. Она абсолютно женская, таким образом, ее сопротивление контакту похоже как у упрямой маленькой девочки. - примирительно заявила Светлана. - конечно, часто она ведет себя как проститутка, но, как говорится, у богемы свои причуды. Но я согласна с Александром Дмитриевичем, что было бы серьезной ошибкой исключить ее из круга подозреваемых.

Платов пролистал записную книжку. - Мы должны допросить Викторию Носенко, как только она появится на работе. Если она делала эти фото, то она в состоянии дать дополнительную информацию. Ей нужно объяснить, что ей лучше рассказать по поводу этих фотосессий, чем быть подозреваемой по делу об убийствах. - Он посмотрел на Возович.

- Да, это стоит сделать, - кивнула Светлана.

После обеда Сафонов получил ордер на обыск в квартире Розенбаума. На месту жительства исполнительного директора их уже ждал заместитель начальника райотдела подполковник Чупров, на территории которого проживал Розенбаум. Подполковник явился вместе с капитаном Камышовым, вооруженным разнообразными отмычками. Предстояло отворить тяжелые запоры в квартире, где жил Борис Розенбаум. Вместе с шефом приехал и Сергей. Уже на месте были надены двое понятых - консьерж и дворник.

Камышов, словно натренированный вор-домушник, за несколько минут ловко справился с замками.

− Начнем, пожалуй, − сказал Сафонов.

Они двинулись в гостиную. Чупров подошел к окну и потянул плотные занавески бордового цвета, после чего включил свет и просторная комната залилась неярким светом хрустальной люстры. Гостиная была богато, но безвкусно обставлена современной итальянской мебелью. Ни в одном из многочисленных ящиков секретера, тумбочек, письменного стола не было найдено ничего интересного. Они методично разобрали диванчики и кресла, этажерку с книгами, приподняли искусственную пальму, стоявшую в кадке на полу. Затем проверили рояль, шкаф с одеждой, бар с коллекцией бутылок. Чупров 'продегустировал' голландский ликер, стоявший среди батареи импортных спиртных напитков, и разочарованно скривился от недостаточной крепости.

Камышов открыл дверь в заднюю комнату:

- Прошу в спальню!

Большая двуспальная кровать была обтянута плотным желтым покрывалом, с рисунком сплетавшихся в бурном танце не то головастиков, не то сперматозоидов, увиденных в микроскоп.

- Давайте разберем этот сексодром, - сказал Сафонов. Он подошел к кровати и одним махом поднял верхнюю часть конструкции, при этом одна подушка упала на пол; Камышов помог ему закрепить поднятую верхнюю панель. Сафонов вытащил пододеяльники, наволочки, простыни и толстое шерстяное одеяло:

- Возможно, я ошибаюсь, но я здесь надеюсь кое-что найти...

Тайник Розенбаума оказался в желобе, проделанном в низу высокого ящика, прикрепленного к изголовью кровати и составлявшего часть гарнитура; обычно в таком также хранят постельные принадлежности. Ящик был поделен деревянной планкой пополам, что создавало банальное 'двойное дно'. В результате тайник был надежно скрыт от посторонних глаз; каким шестым чувством Сафонов почувствовал, что здесь может что-то быть, осталось загадкой.

Сафонов извлек из тайника два деревянных ящичка из древесины белого цвета приблизительно тридцать сантиметров в ширину и двенадцать в высоту. Оба ящичка были искусно вырезаны в арабском стиле, и Сафонов разглядел, что в пазах соединения древесина была испещрена словно от частого использования. Камышов открыл один из ящиков, и оказалось, что внутри он разделен на восемь секций, как многоэтажное здание. Все секции были нанизаны на широкий спиралевидный штырь в центре ящичка, поэтому каждую секцию можно было вытащить только подряд одну за другой; в свою очередь, каждая секция была поделена еще надвое, напополам. Не было никаких ручек к ящикам, никаких замков, никакого признака того, как ящики должны были открываться. Это была сложная, хитрая, запирающая система, с которой Камышов все еще бился на второй коробке.

- Дай-ка я попробую, - попросил его Сафонов и парень сразу отдал второй ящик. - в молодости я любил решать головоломки.

Наконец, после больших усилий и второй ящик был вскрыт, и на желтое покрывало были выложены все шестнадцать панелей, каждая из которых была поделена еще надвое, так что фактически глазам сыщиков предстали тридцать две ячейки. Сафонов встал на корточки возле кровати и стал внимательно рассматривать их содержимое.

В ячейках лежали патроны. В каждой деревянной ячейке на темно-зеленом бархате лежали патроны от винтовок, по пять в каждой, закрепленных тонкой проволокой. Каждая ячейка была пронумерована, на ней была выгравирована дата и местоположение, от Урус-Мартана до Алхан-Юрта; временной период соответствовал времени службы Розенбаума в армии. Во всех тридцати двух ячейках находились патроны, одного калибра, но отличавшихся по месту и времени использования.

- Товарищ подполковник, позовите, пожалуйста, понятых. Будем протоколировать обыск по всем правилам, - наконец произнес Сафонов.

Платов тем временем прочесал одежду Розенбаума, заглянул в ванную, просмотрел содержимое его туалетного столика, который оказался полным порнографических журналов и видео. Он не оставил ни одну бутылку неисследованной, никакую декоративную коробку нераскрытой.

- Сергей, подойди сюда, - позвал Александр Дмитриевич Платова. - нашел что-нибудь еще?

- Ничего больше.

- Тогда фотографируй все эти ящички подряд. Ничего не упусти. А я еще пройдесь по квартире.

Пока Платов фотографировал, а Камышов терпеливо вносил в протокол находки из спальни, Сафонов просматривал календарь-ежедневник в кабинете Розенбаума. Не было никаких примечаний до настоящей недели. Сафонов лично сфотографировал на мобильный записи в адресной книге.

Наконец находки по всем правилам криминалистической техники были упакованы в целлофановые мешки и мешочки. Весь обыск занял

час и сорок минут.

− Оставьте засаду, − распоряжался Сафонов. - как только Розенбаум появится, задержите его.

'- Почему вы прятали этот ящик под кроватью?

- Я его не прятал,