Зато Рикард выиграл время для отца: тот лихорадочно пытался разобраться с панелью управления и вот, похоже, нашел нужную комбинацию кнопок — створки люка с чавкающим звуком начали смыкаться. Патрульные повалили Рикарда. Майра краем глаза заметила окровавленное лицо друга. Люк закрылся, отрезав шлюз от Восьмого сектора. Джаспер оказался заперт внутри — вместе с субмариной. В панике он принялся колотить в толстую дверь — все без толку. А Майру захлестнула волна отчаяния: неужели Рикард не поплывет вместе со всеми?!
— Скорее, задраивай люк! — крикнул Возиус. — Иначе нас тоже расплющит!
Майра опомнилась. Как ни трудно было, но ей пришлось взять себя в руки. Жаль только, что она не успела ответить Рикарду на прощальную просьбу. Она обязательно всплывет на Поверхность. Отыщет Первый ковчег. И вернется спасти остальных. Даже ценой своей жизни. Майра ударила по кнопке закрытия люка, и когда крышка захлопнулась, давление в кабине выровнялось, заработала система отопления. Из–за потока горячего воздуха, теплого пальто и близости друзей она почувствовала, что потеет. Наконец открылись внешние створки шлюзовой, и внутрь хлынула вода. Джаспера мгновенно раздавило, а останки разметало по камере.
Субмарина качнулась и, как показалось Майре, ужалась на дюйм–другой. Однако внешний корпус выдержал. Майра нажала кнопку забора воды в балластные баки. Наконец она увидела дно желоба вплотную, а не через толстое стекло иллюминатора колонии. Прочь, во тьму глубин, подальше от света устремились глубоководные создания, студенистые и прозрачные.
Сердце забилось чаще. Пот катил со лба градом, однако температура в кабине уже падала. Скоро путники еще скажут спасибо за припасенные теплые вещи и обогрев.
Майра ощутила зов Маяка — на этот раз гораздо сильнее, чем прежде. Да и голос Элианны зазвучал отчетливее: «Пришло время вернуться в отчий дом». Вдохновленная, Майра накренила ручку джойстика вперед, и субмарина послушно поплыла в открытое море, точно какое–нибудь глубинное животное, освобождая пассажиров из оков Тринадцатого ковчега, унося их в бесконечную непроглядную тьму впервые в жизни. И все, о чем думали сейчас друзья, — вернутся ли они сюда…
Глава 44. ВМЕШАТЕЛЬСТВО
(капитан Аэро Райт)— Ты же не думал, что мы просто так дадим тебе победить? — усмехнулся Дойл.
За его спиной Аэро заметил других майоров — всех, кроме Виника, — и свою мать с Даникой.
— Майор, это неслыханно! Это откровенная измена! Вмешательство в дуэль противоречит нашему учению! Всем воинским правилам.
— Ох, какой вы наивный, капитан, — отозвался Дойл. — Вам конец. — Обернувшись к женщинам, он скомандовал: — В атаку!
— Есть, сэр! — в унисон ответили они.
Мать придала своему фальшиону форму нань дао — широкого меча с небольшой гардой; рукоять она сжимала обеими руками. Ротман же обратила фальшион в альшпис — копье с граненым наконечником. Уклоняясь от выпада Ротман, Аэро подумал: «Она проверяет меня, смотрит, как быстро я реагирую». Мать с воинственным криком рубанула мечом — Аэро ушел, крутнувшись вокруг оси. Уперся спиной в стену. Отступать стало некуда.
— Мама, я не стану биться с тобой! — сказал Аэро, превращая катану в щит. — И с вами, рядовой Ротман. Вы моя нареченная.
— Ненадолго, надеюсь! — ответила Даника и снова кольнула.
Аэро отвел удар копья, затем — нань дао.
— Мама, ты не обязана подчиняться Дойлу.
— Прекрати называть меня так! — прокричала мать и снова рубанула мечом, промахнувшись совсем чуть- чуть. — Глупый мальчишка. Слишком сентиментальный и зависимый, эмоционально неустойчивый. Отдав тебя в Агогэ, я была счастлива избавиться от тебя.
Аэро словно ударили под дых. Даника воспользовалась моментом и всадила ему копье в раненое плечо. Форма тут же окрасилась алым. Но Аэро не почувствовал боли. Тело словно онемело. Фальшион грозил расплавиться, поверхность щита снова пошла рябью, размягчилась. Увидев, что ее слова ранят сына куда сильнее стали, мать довольно ухмыльнулась; снова загомонили голоса прежних носителей. Аэро подхватила и понесла штормовая волна безумия. Хотелось одного: отбросить фальшион и сорвать Маяк с руки, любой ценой. Аэро упал на колени. Щит у него в ослабевшей руке пошел волнами. Перед глазами замелькали черные точки. Мать подошла, занося меч.
— Майор Дойл, с вашего разрешения…
— Добейте его, лейтенант, — приказал Дойл, — и вас повысят до капитана.
— Благодарю, сэр!
— Мама, я не стану с тобой драться, — через силу проговорил Аэро, сбрасывая щит. Левой руки он не чувствовал, как будто отморозил ее.
Аэро склонил голову, сдаваясь, подставляя шею под удар. Мать посмотрела на него сверху вниз — как когда–то, когда он был еще маленьким мальчиком, жадно ловившим каждое ее слово. Правда… матери больше не было. Перед Аэро стояла просто женщина–воин: медноволосая, со смертельным оружием. Не ее он когда–то боготворил и обожал всеми фибрами души, не ее возвращения и любви он ждал. Мать ушла, навсегда.
— Да будет так, — произнес Аэро.
Напоследок он подумал о Майре Джексон: «Прости, что мы так и не увиделись». Маяк у него на руке неистово мерцал.
«Ну, когда же мать наконец опустит клинок в одном, последнем ударе?»
— В атаку! — прогремел совсем другой голос.
В камеру симуляции хлынула серебристая волна воинов: это Рен вела за собой половину отряда. Сбитый с толку, Аэро поднял взгляд и увидел, как на майоров накинулись Синь, Этуаль, Хосико… Рен обратила фальшион в любимую саблю тальвар — тяжелый клинок в ее руке порхал как перышко. Грозная и прекрасная, Рен двигалась грациозно, словно не билась насмерть, а исполняла некий ритуальный танец.
Лейтенант ловко расправилась с Оранком, оттолкнув его в сторону, затем несколькими меткими ударами обезоружила Кирана — его меч расплавился и растекся по полу. Забившись в агонии, Киран рухнул на колени. Наконец, подбежав к Аэро, Рен крикнула:
— Лейтенант Райт, отойдите!
Мать Аэро обернулась как раз вовремя и успела отразить удар. Камера озарялась яростными вспышками, звенела сталь. Аэро назвал бы это сражение прекрасным, если бы не жертвы: Этуаль ранили в грудь, и она истекала кровью. Киран
