Элианна пытается осознать услышанное, втиснуть его в собственные представления о мире.
— Если есть Первый ковчег, то, значит, есть и другие?
Профессор доволен ходом ее мысли.
— Если быть точным, то еще двенадцать. Только это уже не хранилища, а колонии, построенные на базе существующих исследовательских комплексов и переделанные так, чтобы поддерживать жизнь. Пять из них глубоко под землей, еще три — в космосе, включая марсианскую колонию, и еще четыре — в океанских разломах. Они так разбросаны потому, что нам неизвестно, какие условия лучше подходят для долгосрочного выживания.
— Тринадцать ковчегов, — задумчиво произносит Элианна. — Сколько людей вы можете спасти?
На лицо профессора ложится тень. «Тень вины», — догадывается Элианна.
— Пространство ограничено, а позаботиться надо обо всем мире. И хотя отбор мы производили очень тщательно, всех спасти не удастся. Однако это подводит нас к тому, зачем мы, собственно, встретились сегодня, здесь и сейчас.
Подавшись вперед, он сложил ладони и опустил на них подбородок.
— Элианна, твою семью выбрали: отца, мать, сестренку и тебя.
Элианну будто ударили ножом.
— Но не бабушку?
Профессор хмурится, он искренне сожалеет.
— Она стара, успела пожить… но даже если бы мы выбрали ее, она, уверен, отдала бы свое место кому–нибудь другому, кому–нибудь помоложе. Согласна?
Элианна думает о бабушке, вспоминает ее жесткие курчавые волосы, пронзительный взгляд, снисходительную улыбку — и понимает, что профессор прав насчет нее.
— Бабуля очень великодушная, — говорит Элианна дрогнувшим голосом, и профессор грустно улыбается.
— Не стану лгать, отсев стал самой тяжкой частью операции. Вынужденным злом, как я это называю.
Из складок мантии профессор извлекает золотой браслет. Он светится, в его гладких стенках Элианна видит собственное отражение.
— Что это? — спрашивает она, не в силах оторвать взгляд.
— Маяк.
— Вроде того, что указывает путь кораблям?
— Именно, он указывает путь домой, но это еще не все. Каждой колонии достанется по одному такому. Главная цель Маяка — указать пережившим изгнание путь к Первому ковчегу. Это мое самое великое изобретение. Здесь применены очень сложные технологии. Ты не просто надеваешь Маяк на руку, ты связываешь его со своим телом.
Элианна смущенно смотрит на профессора.
— Тогда зачем вам я? Маяк может надеть и отец. Он ведь лидер свободного мира.
Профессор и президент весело переглядываются.
— О, я уверен, если бы он мог, то надел бы, — говорит Дивинус.
— Тогда в чем дело?
— Лишь меньшие из нас могут владеть Маяком, — загадочно говорит профессор. Он снова подается вперед и оглаживает бороду. — Возникло непредвиденное осложнение: Маяк может связаться лишь с человеком, не вступившим в пору зрелости. Когда я пришел к президенту с вопросом, как нам решить эту задачу, он предложил твою кандидатуру.
«Достойна ли я?» — вспыхивает у Элианны мысль.
— Вы хотите, чтобы я его надела?
Мужчины встревоженно переглядываются, и Элианна понимает: миссия предстоит куда как сложнее, чем кажется на первый взгляд. Заставив себя успокоиться, она спрашивает:
— В чем подвох?
Профессор смотрит на нее и мрачно отвечает:
— Как только Маяк свяжется с телом носителя, снять его можно будет только после смерти. Если вызовешься добровольцем, то будешь носить Маяк до конца своих дней. Попытка снять его раньше времени… скажем так, нанесет непоправимый ущерб. Ни один из подопытных этого эксперимента не пережил.
Элианна хватается за подлокотники, чтобы не упасть. Она не хочет выдать свой испуг — только не перед профессором.
— А как Маяк связывается с носителем? Этот процесс тоже опасен?
— Не для таких, как ты. Может возникнуть головокружение, легкая тошнота. Придется привыкать, не скрою, но процесс совершенно безопасен, обещаю.
— А что, если я вырасту до того, как наступит Конец?
Профессор тепло улыбается, и в уголках его глаз появляются морщинки.
— Ну, тогда, моя дорогая, мы все только порадуемся. Каждый день, что мы живем на этой славной планете, — уже дар небес. А бремя ответственности перейдет к твоей сестренке.
— Сари, — шепотом произносит Элианна. — А если она успеет вырасти?
— Тогда мы снова порадуемся и выберем другого носителя.
— Но почему вы сейчас ко мне обратились?
— Мы установили системы раннего оповещения, но они несовершенны. Если Конец все же наступит, то времени на эвакуацию останется чрезвычайно мало. И мы не хотим никому навязывать такую ношу. Носитель должен согласиться добровольно.
Профессор молча смотрит на нее и спрашивает:
— Элианна Уэйд, ты согласна стать носителем?
Взгляд Элианны падает на золотой браслет в руках
Дивинуса. Его сияние завораживает — как и все рассказанное профессором. Элианна всегда полагала — как и прочие люди, — что Конец убьет все живое на Земле, полностью сотрет с лица планеты цивилизацию. Узнать, что есть надежда, хоть какая–то, — это и впрямь дар небес. На глаза наворачиваются слезы, но это слезы не сожаления или страха. Элианна плачет от нахлынувшей радости.
— Эли, мы ждем ответа, — торопит отец. — Ты наденешь Маяк?
* * *На миг картинка поплыла, утратила резкость. И снова нахлынул поток воспоминаний, каждое из них проносилось в голове быстрее предыдущего. Майра видела их глазами Элианны Уэйд, все они хранились в памяти Маяка тысячу лет, точно мухи в янтаре. Майра заново и очень быстро пережила то, что пережила когда–то Элианна.
* * *Она эвакуируется из Белого дома вместе с семьей, садится в вертолет. Сари рыдает навзрыд — бабушка осталась, и ее постиг Конец. Они садятся в порту и грузятся на субмарину с цифрой 13 на борту. Только здесь она узнает о пункте назначения — Тринадцатый ковчег. Перед Элианной опускается на колени профессор в алой мантии и преподносит Маяк. От ее прикосновения браслет раскрывается. Элианна знает: обратного пути нет, узы — вечные. Подлодка вздрагивает: ожили и зарычали двигатели. Они погружаются все ниже, ниже в глубины океана, а наверху всему, что
