Как пьяный, пошатываясь от выпавших на мою долю испытаний, я проследовал к наружной двери, где как статуи стояли охранники, и вышел через арку. Там я остановился на мгновение, во-первых, чтобы успокоиться в знакомой обстановке, а во-вторых, потому, что мне показалось, что я услышал, как кто-то приближается ко мне сквозь темноту, да еще в таком месте, где у меня было много врагов. Так что надо было подготовиться.

Однако моим предполагаемым убийцей оказался лишь Ханс, который вынырнул откуда-то, где он прятался. Ханс выглядел очень испуганным.

– О баас, – прошептал он торопливым шепотом, – я рад видеть вас снова стоящим на ногах, а не унесенным вдаль, как я ожидал.

– Почему ты так решил? – спросил я.

– О баас, из-за того, что случилось здесь. Высокая ведьма, которая выглядит так, будто у нее болят зубы, сидит, как паук в своей паутине.

– Так что же случилось? – спросил я, в то время как мы продолжали путь.

– А вот что. Эта ведьма говорила и говорила с вами и Умслопогасом, и, пока она беседовала, ваши лица начали выглядеть так, словно вы выпили половину фляжки очень хорошего джина, такого, какой я хотел бы иметь сегодня, вы были мудрыми и глупыми одновременно, полными и пустыми, баас. Затем вы оба лежали как мертвые, и, пока я раздумывал, что можно сделать и как я дотащу ваши тела, чтобы похоронить их, ведьма сошла со своего возвышения и наклонилась сначала над вами, баас, потом над Умслопогасом, что-то прошептав вам в уши. Затем она вытащила из своей одежды змею, золотую, с зелеными глазами. Змея была обвита вокруг нее, господин, и сначала она поднесла ее к вашим губам, потом к губам Умслопогаса.

– Что же было дальше, Ханс?

– После этого случилось многое, баас, я чувствовал себя так, как будто дом вращается в воздухе в два раза быстрее, чем пуля, выпущенная из ружья. Внезапно комната наполнилась огнем, таким жарким, что он обжег меня, и таким ярким, что мои глаза закрылись, а ведь я могу смотреть на солнце не моргая. Огонь был полон привидений, которые бродили вокруг, я увидел тех, которые стояли возле вашей головы и у тела Умслопогаса, в то время как остальные ходили и говорили с Белой ведьмой так тихо, как будто встретили ее на рынке и хотели продать ей масло или яйца. Затем, господин, я увидел вашего благочестивого отца, который выглядел так, словно он накалился докрасна, без сомнения в геенне огненной. Я подумал, что он пришел ко мне, баас. Предикант сказал: «Уходи отсюда, Ханс. Это не место для доброго готтентота, как ты, потому что лишь истинные христиане могут долго выносить такую жару».

Это доконало меня, баас. Я лишь ответил, что я привел его сына Аллана, надеясь, что он позаботится, чтобы баас не сгорел в огне, и бог с ним, этим Умслопогасом. Затем я закрыл глаза и рот, зажал нос и выполз из-под этих занавесок как змея, а потом побежал через двор крааля и через арку в ночь, где сидел, замерзая, ожидая бааса, чтобы увести отсюда. И вот баас пришел сюда, живой, с неопаленными волосами, что показывает, насколько хорош Великий талисман Зикали, потому что ничто не могло спасти бааса, даже ваш благочестивый отец.

– Ханс, – сказал я, когда тот закончил, – ты прекрасный товарищ, потому что можешь достать спиртное из воздуха. Пожалуйста, помни, Ханс, что ты был пьян сегодня ночью, да, очень пьян, и никогда не повторяй того, что, как тебе кажется, ты видел в столь непотребном виде.

– Да, господин, я понимаю, что был пьян, и уже практически все забыл. Но, господин, здесь бутылка, которая все еще полна бренди, и, если бы я мог достать еще одну, я запомнил бы все гораздо лучше!

К тому времени мы достигли нашего лагеря, здесь я нашел Умслопогаса, который сидел около двери и смотрел в небо.

– Добрый вечер, Умслопогас, – сказал я самым беспечным тоном и стал ждать ответа.

– Добрый вечер, Макумазан, я думал, что ты потерялся во тьме, поскольку конец ночи сильнее, чем все бодрствующие в ночи.

Этой загадочной реплике я удивился, но ничего не сказал. В конце концов Умслопогас, отличавшийся импульсивной натурой, потерял терпение и сказал:

– Ты путешествовал этой ночью, Макумазан? Если да, то что ты видел?

– Ты видел сон сегодня ночью, Умслопогас? – ответил я вопросом на вопрос. – И если так, что это было? Мне кажется, я видел тебя с закрытыми глазами в доме Белой королевы, без сомнения, ты очень устал от разговоров, которые тебе скучны.

– Да, Макумазан, как ты верно предполагаешь, я очень устал от разговоров, которые слетали с губ Белой ведьмы, как музыка, которая приходит из маленького потока, бегущего по камням, когда солнце горячо, и, устав, я задремал и видел сон. Что я видел, не имеет значения. Достаточно сказать, что я чувствовал себя как камень, подброшенный мальчиком, который сидит на земле и пугает птиц. Я был быстрее, чем камень, быстрее, чем падающая звезда, пока не достиг одного прекрасного места. Не имеет значения, что это было на самом деле, я уже начал забывать, но там я встретил тех, кого знал когда- либо. Я встретил зулусского Льва, черного разрушителя земли, у которого была сестра по имени Балека, она глядела на него подозрительно. Она родила ребенка, назвав его Мопо, этот Мопо потом убил Черного принца. Теперь, Макумазан, у меня появился личный счет к этому черному человеку, несмотря на то что наша кровь одного цвета. Потому что его сестра была убита вместе с племенем лангени. Я подошел к нему, взял его за горло, наклонил голову,