В результате к вечеру я ужасно устал. Я сходил посмотреть на Инес, которая все еще спала, но черты ее лица казались сейчас более естественными. Я узнал, почему это происходит, от девушек, ухаживающих за ней. Оказывается, через определенные интервалы она получала молоко или сливки, которые, я надеялся, не дадут болезни развиться. Я поболтал с ранеными зулусами. Они бродили вокруг и скучали еще больше, чем я, выкрикивая проклятия в адрес своих древних духов, поскольку еще не выздоровели окончательно.

Я даже отправился на поиски Ханса, который неожиданно исчез, в своей обычной странной манере. Однако полдень был настолько жарким и душным, что мне показалось, будто приближается гроза, и вскоре я вернулся обратно и предался размышлениям о своих дальнейших планах.

Пока я медитировал подобным образом, ощущая какое-то смутное беспокойство, как будто после захода солнца меня ожидали тяжелые испытания, появился Ханс и сказал, что армия амахаггеров собралась на том месте, которое я выбрал. Он добавил, что Белая леди собирается отправиться туда, чтобы вручить им награды, которые они заслужили в сражении.

Услышав об этом, Умслопогас и другие зулусы пожелали присутствовать при этой церемонии, если я, конечно, соглашусь сопровождать их. Хотя я не хотел этого делать и вообще не желал смотреть на амахаггеров, но не стал спорить и согласился, при условии, что мы будем находиться не с ними вместе, а, скажем, на некотором расстоянии.

Итак, вместе с ранеными мы отправились в путь и вскоре подошли к стене старого города, под которой находился огромный ров, сейчас сухой, а когда-то наполненный водой.

Мы уселись на вершине стены и могли наблюдать за происходящим, сами оставаясь незамеченными. Мы оглядывали отряды амахаггеров, выживших после сражения. Они маршировали под командованием своих вождей в двухстах ярдах от нас. Также мы видели несколько групп людей под охраной. Очевидно, это были пленные, взятые в битве с Резу; как заметил Ханс, наверное, это были будущие жертвы.

Полдень был очень жарким и погода необычной. Солнце спряталось за облаками, и испарения висели в воздухе настолько густые, что небо иногда было почти черным. Когда небеса на некоторое время очищались, в сером свете ландшафт выглядел неестественным, как будто начиналось затмение солнца.

Зулусский колдун Гороко, оглянувшись по сторонам, понюхал воздух и заметил, что это «погода для вынюхивания» и что вокруг много духов.

Честно говоря, я был склонен поверить Гороко, потому что чувствовал себя неважно, но лишь ответил, что, если так, я буду очень обязан ему как искусному чародею, если он оградит нас от духов. Конечно, я знал, какие электрические токи ходят вокруг, поэтому лучше было бы не покидать лагерь.

Именно в один из этих периодов затмения солнца должна была появиться Айша. В конце концов она появилась в своих белых одеждах, окруженная женщинами и охраной, возникла внезапно, произнося заклинание, и, хотя я не мог слышать ни слова, по движениям ее рук я понял, что она говорит.

Будучи центральной фигурой этого представления, она не могла бы выбрать лучшего места, чем то, которое за нее выбрали небеса. Внезапно в покрывале из облаков появилось отверстие, похожее на глаз, и возник красный луч, который упал прямо на нее, так что лишь она одна была видна, а все остальные оказались погружены во тьму.

В это время Айша стала выглядеть странно и даже зловеще в красном свете. Я вспомнил о неких «красных одеждах», о которых часто читал в моем любимом Ветхом Завете. Она была в красном с ног до головы, этакий символ ужаса и гнева.

Но вот глаз в небесах закрылся и луч исчез. Затем появились серые лучи, и в них я заметил мужчину, вышедшего, очевидно, из группы пленников, под охраной и вставшего перед Айшей.

Затем я долгое время ничего не видел, потому что казалось, что тьма сочится из каждого уголка неба и закрывает все пространство под собой. В конце концов после пятиминутной паузы, когда тишина стала гнетущей, разразилась буря.

Это была самая необычная буря из всех виденных мной в Африке. Просто я не могу вспомнить ни одну, которая была бы на нее похожа. Она началась, как обычно, с холодного, пронизывающего ветра. Затем ветер стих, внезапно небеса ожили и заблестели маленькими огоньками. Казалось, они летели горизонтально, оставляя за собой сияющую паутину.

В свете этих огоньков, которые, если бы не их мягкое свечение и большая яркость, напоминали бы падающие звезды, я заметил, что Айша обращается к людям, стоявшим перед ней с опущенной головой, без движения, а охрана отошла назад.

– Если бы я хотел получить награду в виде скота или жены, я выглядел бы счастливее, чем эти обожатели луны, баас, – заметил задумчиво Ханс.

– Может быть, все зависит от того, что это за скот и что за жены, – ответил я. – Если скот мочится кровью и может заразить стадо, или дикие быки могут затоптать тебя, или жены – старые вдовы со злыми языками, я думаю, ты выглядел бы так же, как и они, Ханс.

Я не знаю, что заставило меня произнести эти слова, но мне кажется, что это было некое предчувствие надвигающейся опасности, которая предопределялась самим характером этого места. Сама природа, похоже, выбрала эту сцену, окруженную развалинами, для любопытной драмы, свидетелями которой мы оказались.

– Я никогда не думал об этом, баас, – ответил Ханс. – Но правда в том, что не все подарки хороши, особенно дары ведьмы.

Пока он так говорил, маленькие лучи света потихоньку пропадали, оставляя позади себя темноту, сквозь которую, далеко над нами, снова подул ветер.