Руки в карманах, незажженная сигара в зубах – молодой мистер Сомерс, слегка побледневший, с рассеянным видом направлялся ко мне, очевидно собираясь переговорить со мной. При виде пожилого джентльмена он сложил губы, как для свистка, и выронил сигару.

– Ба, отец! – воскликнул он своим приятным голосом. – Мне передали, что ты меня ищешь, но я помыслить не мог, что увижу тебя здесь. Орхидеи же тебя не интересуют?

– Нет! – сдавленно проговорил отец Сомерса. – Меня не интересует вся эта вонючая ерунда. – Он указал зонтиком на красивые цветы. – Но с тобой, Стивен, дело обстоит иначе. По словам этого маленького джентльмена, ты только что купил великолепный экземпляр.

– Я должен извиниться перед вами, – вмешался я, обращаясь к мистеру Сомерсу-старшему. – Я совсем не знал, что этот… видный джентльмен… ваш близкий родственник.

Сомерс-младший слабо улыбнулся.

– Пустяки, мистер Квотермейн, – сказал он. – К чему скрывать то, что напечатают в газетах? Да, отец, я купил великолепный экземпляр. Собственно, купил Вудден, а не я. Мне пришлось вас разыскивать. Но это не меняет сути, ведь он действовал от моего имени.

– И сколько ты заплатил за этот цветок? Мне назвали сумму, но я думаю, тут какая-то ошибка.

– Не знаю, что тебе передали, отец, но цветок достался мне за две тысячи триста фунтов. Это много больше того, чем я располагаю, и потому я прощу тебя одолжить мне эту сумму ради чести семьи, если не ради моей собственной. Впрочем, можно поговорить об этом потом.

– Конечно, Стивен, можно и потом. Но, по-моему, самое подходящее время – сейчас. Поедем ко мне в контору. И вас, сэр, – обратился он ко мне, – я прошу отправиться с нами, так как вам, кажется, известны обстоятельства дела. Поторапливайтесь, остолоп вы этакий, поедете с нами. – Последние слова относились к Вуддену, который приблизился к нам с растением в руках.

Конечно, необязательно было принимать приглашение, высказанное в такой форме. Но я не отказался. Мне хотелось увидеть, чем все закончится, и, если представится случай, замолвить слово за молодого Сомерса. Мы вышли из аукционного зала под смешки орхидистов, которые слышали весь разговор.

На улице стояла великолепная карета, запряженная парой лошадей. Напудренный лакей открыл дверцу. Сэр Александр, чье лицо хранило свирепое выражение, кивком указал мне внутрь экипажа, и я занял заднее сиденье, где было больше места для моего жестяного ящика. Потом в карету сел мистер Стивен, затем Вудден, державший драгоценное растение перед собой, точно скипетр, последним вошел сэр Александр.

– Куда прикажете, сэр? – спросил лакей.

– В контору, – буркнул сэр Александр, и мы покатили.

Четыре безутешных родственника, возвращающихся с похорон, и те были бы разговорчивее нас. Казалось, нас обуревали чувства, которые словами было не передать. Впрочем, одно замечание сэр Александр сделал. Относилось оно ко мне.

– Буду премного благодарен вам, сэр, если вы перестанете жать мне в ребра своим проклятым ящиком.

– Извините, – сказал я и при попытке переставить ящик уронил его прямо на ноги сэру Александру. Не стану повторять его второго замечания. Но должен заметить, что он, по-видимому, страдал подагрой.

Маленькое происшествие чрезвычайно развеселило его сына. Он потихоньку толкнул меня в бок и едва удерживался от хохота. Я сидел как на иголках, ибо не знаю, что случилось бы, если бы молодой Сомерс расхохотался. К счастью, в этот момент карета остановилась у красивого здания. Не дожидаясь, пока лакей откроет дверцу, мистер Стивен выскочил из кареты и скрылся в доме – я полагаю, чтобы вволю посмеяться, – потом вышел я с жестяным ящиком, за мной – Вудден с цветком и, наконец, сэр Александр.

– Ждите меня, – сказал он кучеру, – я ненадолго. Прошу следовать за мной, мистер… как бишь вас, и вы, садовник.

Мы последовали за ним и очутились в большой комнате, обставленной массивной роскошной мебелью. Надо сказать, что сэр Александр был очень успешным маклером по золоту, чем бы там маклеры ни занимались. Мистер Стивен уже устроился: он сидел на подоконнике и болтал ногами.

– Ну вот мы и одни, – саркастически изрек сэр Александр.

– Сказал удав кролику, брошенному к нему в клетку, – продолжил я.

Язвить я не хотел, но сильно нервничал, вот слова и слетели с языка. Сэр Александр побагровел. Он отвернулся к окну, словно желая полюбоваться стеной дома напротив, но я-то видел, как у него дрожат плечи. Блеклые глаза Вуддена заблестели: не прошло и трех минут, как он понял шутку. Он что-то буркнул про удавов и кроликов и коротко хохотнул.

– Боюсь, я не уловил сути вашего замечания, – проговорил сэр Александр. – Не соблаговолите повторить? – Я просьбу не выполнил, но сэр Александр не унимался: – Тогда, может, повторите то, что рассказали мне в аукционном зале?

– Зачем? Выразился я ясно, и вы все поняли.

– Вы правы, – согласился сэр Александр. – Время тратить ни к чему. – Он обернулся к Вуддену, который так и стоял у двери, прижимая к груди завернутую в бумагу орхидею. – Говори, остолоп, зачем ты купил этот цветок?! – закричал сэр Александр.

Садовник ничего не ответил, только перекатился с носка на пятку. Сэр Александр повторил вопрос. Тогда Вудден поставил цветок на стол и сказал: